– Так устраните сложности. Пусть это будет как с готовкой, которая столь хорошо вам удается. Рассчитайте время, разогрейте его до нужной температуры и хорошенько прожарьтесь.

– Луиза, перестаньте, – Оливия погрозила ей пальцем. – Вы с Маком мне нравитесь, – сказала она, посыпая солью и перцем индейку. – Почему бы вам не быть вместе?

– Идея неплохая. Однако Мак прежде всего бизнесмен и не хочет заводить продолжительных отношений.

– Никогда не знаешь, чего ждать от жизни, Лив, – Луиза посмотрела на нее. – Можно вам кое о чем рассказать?

– Конечно, – Оливия улыбнулась.

– Когда мы с Гарольдом встретились, он был отъявленным картежником. – Луиза продолжала обрабатывать индейку.

– В самом деле? – Угу.

– Я не могу в это поверить.

Луиза начинила индейку лавровым листом и тимьяном.

– Это правда. Каждую ночь он садился играть в карты. Посмотрите на него теперь! – Она смазала индейку маслом. – Сегодня, например, он нарубил дров и принес их в дом. Хочет самолично сделать детскую колыбель.

– Колыбель! Вы...

Луиза улыбнулась, подходя к мойке, стала мыть руки.

– Я считаю, что нельзя до конца узнать человека, не предоставив ему шанс. А теперь давайте поставим индейку в духовку и займемся гарниром.

Когда спустя два часа Мак и Гарольд вошли в кухню, у них слюнки потекли от готовящейся пищи. Оливия стояла у мойки с Луизой – алмазной королевой – и наблюдала, как та осторожно сливает воду из кастрюли со сварившимся картофелем, а затем кладет картофель в чашу для приготовления пюре. Женщины, казалось, по-настоящему подружились.

Гарольд толкнул Мака локтем в бок.

– Я знаю, что, наверное, могу показаться мужским шовинистом, но мне очень нравятся наши женщины в передниках, готовящие ужин мужчинам. При виде их любой мужчина начнет вести себя как полоумный.

Мак тихо хихикнул.

– Согласен.

Однако в душе Маку было не до смеха. Замечание Гарольда по поводу наших женщин вызвало у него странную реакцию, и эта реакция обеспокоила его. Подумав о том, что когда-нибудь Оливия сможет принадлежать ему, Мак почувствовал смятение.

– Мне нравится делать пюре, – сказала Луиза, разминая горячий картофель. – Так можно выплеснуть весь гнев, если он есть в тебе.

Казалось, женщины не замечают присутствия Мака и Гарольда.

– А то я этого не знаю! – рассмеялась Оливия, наливая в чашу горячую клюквенную подливу. – Самая вкусная еда та, которая приготовлена из свежих продуктов.

– Как вкусно пахнет! – произнес Гарольд, подошел к жене и обхватил ее за талию. Луиза продолжала делать пюре.

– Да, это будет настоящий обед, – она взглянула на мужа через плечо и улыбнулась.

Мак посмотрел на Оливию, которая наблюдала за счастливыми Дебоулдами. В ее взгляде отражалась грусть. Заметив, что Мак смотрит на нее, она мило улыбнулась ему. Мак замер на месте. А что, если и ему подойти к ней, обнять, поцеловать в шею? Уступит ли она ему, поддастся влечению?

– Вы хорошо провели время? – спросила Луиза, обращаясь к Маку и Гарольду.

– Ты не представляешь, как мне было интересно, – сказал Гарольд, отпуская Луизу. – Мак умница. Я не понимаю, почему Эйвери не познакомила меня с ним раньше. Мы смогли бы сэкономить кучу денег на налогах.

– Хочешь сказать, у нас появился новый финансовый консультант? – уточнила Луиза.

– Похоже, что так.

Оливия посмотрела на Мака и натянуто улыбнулась ему. Мак не понял, то ли она поздравляет его, то ли сожалеет о чем-то.

– Мы должны позвонить Эйвери, – оживилась Луиза, – и сказать ей, чтобы она подготовила документы.

– Верно, – кивнул Гарольд.

Мак стиснул зубы при воспоминании о Эйвери. Он не разговаривал ни с ней, ни с Тимом после того злосчастного вечера. Надо было заниматься делами с Эйвери, а он тогда выяснял прошлое Оливии у Тима. Мак поднял глаза и увидел, что Оливия с любопытством смотрит на него. Он заставил себя успокоиться и подмигнул ей, потом обратился к Гарольду:

– Не торопись. Я беру тебя в клиенты, только если ты мастерски играешь в преферанс.

Гарольд вопрошающе посмотрел на жену.

– Мы сможем поиграть после обеда?

– Ты бросил мне вызов, дорогой, – сказала она. – Конечно же, сыграйте партию, но сейчас ты должен отведать то, что мы с Оливией приготовили, и похвалить нас.

– Договорились! – произнес Гарольд и поцеловал Луизу в шею. – Я хочу, чтобы после обеда ты немного полежала, хорошо?

– А как же наши гости?

– За нас не беспокойтесь, – произнесла Оливия. – Я почитаю что-нибудь, а у Мака всегда найдется дело...

– Ни за что! – Луиза сурово посмотрела на них. – Разве вы не говорили, что любите лошадей, Оливия?

– Да, она любит лошадей, – сказал Мак, беря из рук Оливии корзинку с булочками.

– Отлично! Лошади застоялись в конюшне, – Луиза улыбнулась, будто решила мировую проблему, потом села за стол и принялась с восторгом поедать приготовленный обед. – Покататься верхом в провинции Дор – просто обязанность всякой приехавшей сюда пары.

– Луиза... – Оливия резко подняла голову.

– Я имею в виду, всякого человека, – сказала она и хихикнула, сводя на нет свою поправку.

* * *

Как бы там ни было, но Оливия решила, что верховая прогулка с Маком не такая уж плохая идея. Однако впервые после приезда сюда Оливия поняла слова Мэри о том, что, оказавшись в непривычной обстановке, начинаешь искать утешителя.

Наскакавшись по полям, Оливия придержала гнедую кобылу, на которой сидела верхом, и вдохнула холодный воздух. Она оглянулась и увидела Мака, очень похожего на рыцаря при дворе короля Артура, хотя и одетого по-современному. Оливия не могла унять своих фантазий и представляла, как они сидят вдвоем на лошади и предаются чувственным ласкам...

Начало смеркаться. Оливия указала Маку на темнеющий небосвод.

– Неужели небо Манхэттена тебе нравится больше, чем это, Валентайн?

Мак восседал на горделивом пегом жеребце с белой гривой и несколько раз проехал вокруг Оливии, чтобы успокоить коня.

– Я не знаю, – начал он. – А что ты видишь здесь удивительного? Передо мной пятьдесят акров земли, природные источники и красивые пейзажи. Ну и все.

Оливия рассмеялась.

– Итак, завтра ты возвращаешься домой?

– Возвращаюсь?..

– Ты получил Дебоулдов в качестве клиентов. Твоя задача выполнена. Гарольд был готов подписать документы еще за обедом.

– Он был готов подписать их еще в Миннеаполисе.