А ещё работа у него неблагодарная. Сколько не старайся помочь, поддержать, утешить, обустроить с комфортом, всё равно ты остаешься в глазах людей вселенским злом и исчадьем ада.

Не понимают они, что без смерти не бывает жизни. А даровать покой старику, изнурённому долгой мучительной болезнью, это милосердие, а не жестокость. И даже гибель юных это возможность переродиться раньше и уйти в новую счастливую, значимую жизнь, сыграть такую роль, о которой  в этом воплощении можно было и не мечтать.

Не Аид решал кому, когда и как. Всё это – законы бытия. И даже боги чаще всего не властны над ними.

Но винили в смерти родных именно его. Претензии о ранней незапланированной кончине высказывались лично ему. Особенно ненавидел Аид периоды войн и катастроф – вот когда начинался ажиотаж в приёмной, а истерику можно было ожидать от каждого второго.

«За что – почему – я ещё ничего не успел – у меня там… – немедленно верните обратно!»

И попробуй объяснить, что сроки отмеряет не он.

Он лишь старался сделать так, чтобы в его Подземных Чертогах царил покой и порядок.

А это требовало колоссальных вложений собственных сил. Пусть текущую работу и выполняли надёжные помощники. Но зачастую без личного присутствия Аида обойтись не выходило. Порой только он, сам Повелитель, мог образумить и успокоить новоприбывших, отчаянно не желавших мириться с собственной участью.

Что поделать – Царство Мёртвых уже много веков не было популярно у людей. Айден даже не помнил, когда он умудрился прошляпить этот неприятный момент – кто-то умудрился испортить репутацию его владений в глазах людей раз и навсегда.

Зависть – не иначе…

В былые времена, когда боги ещё не были забыты и играли существенные роли в земном укладе смертных, ему многие завидовали – такое богатое царство: все недра земли в распоряжении, столько подданных (ведь мёртвых намного больше, чем живых).

Вот кто-то и постарался – подкинул людям негативчика. А они и рады были слушать. У людей вообще наблюдается странная тяга ко всему скверно пахнущему и грязному.

А ведь Айден уже тогда один за всех отдувался. На поверхности богов – море, и у всех свои специализации. А под землей он за всё отвечает. Ну и, ещё несколько божеств помельче, верных слуг и помощников.

Словом, на саморекламу и создание приятного имиджа у Аида вечно не хватало времени…

Да и, на то, чтобы лишний раз на поверхность подниматься, тоже.

А потом однажды пришёл в Верхний мир и понял вдруг, что кто-то изрядно ему подпортил репутацию. Смерти теперь люди боятся даже больше, чем неправильной, впустую растраченной жизни.

Каких-то жутких наказаний ждут после смерти за дела свои…

О, боги! Да ему больше делать нечего, что ли – наказывать?!

Каждый сам себя награждает и наказывает. Здесь, в его мире, всё проще: ты получаешь то, что имеешь в себе, в сердце своём, в мыслях своих. То, чем владеет душа.

Что сам создаёшь, то и будет у тебя. Вот и всё – справедливо и честно.

И если ничего, кроме дерьма, за свою земную жизнь не накопил…

Не обессудь! Не будет золотого дворца и после смерти – сидеть тебе по горло в коллекторе с нечистотами.

Да, смерть была нужна миру, чтобы люди ценили жизнь. Но это мало кто понимал.

И к этому Айден уже давно привык. Не ждал благодарности, не ждал понимания. Относился ко всему философски.

Но сегодня в очередной раз задумался об этом. И стало горько вдруг от несправедливости. И не сразу даже понял почему. А всё было очень просто.

Эта девочка. Вот кто во всём виноват.

Утренний разговор не шёл из памяти. Ведь и с ней всё так…

Он спасти хочет, защитить, утешить, а она видит только злобное чудовище перед собой.

И не её это вина. И не его. Нашёлся некто третий, кто всё испортил, оболгал, отравил.

Но расплачивается за это снова он.

Работа действительно отвлекала. Но даже за делами ловил себя много раз на мыслях о Коре, оставленной под присмотром Цербера и Эвридики.

Как она там? О чём думает, чем занята? Успокоилась или так и плачет?

Её слёзы разрывали сердце. Хотелось подхватить на руки, прижать к себе и немедленно домой отнести. И лишь одно останавливало: а вдруг это обернётся бедой? Если Зевс до неё доберётся? Если она поплатится за то, что он нарушил обещание, данное брату, никогда он себя простить не сможет.

Нет уж! Здесь она под надёжной защитой. Никому больше он её жизнь не доверит. И пусть проклинает, зато жива останется.

Дурак, ты, Айден! Ведь это твой шанс. Умрёт – твоей будет. Окажется в Царстве Мёртвых, рядом с тобой.

А так…  улетит через месяц птичка из клетки… И что ты будешь делать? Работать круглосуточно и тоску ромом заливать? 

Нет уж, как бы ему не хотелось это «маленькое домашнее солнышко» оставить возле себя навсегда, так подло он с ней никогда не поступит. Её место там – в мире света, в мире цветов, рядом с любящей матерью. А ему лишь несколько случайных лучиков досталось.

А теперь и они угасли. Потускнело сияние, убитое страхом и горем.

Ведь пытался утром отвлечь пустым разговором, вопросами глупыми, и на мгновение получилось – перестала дрожать, удивилась, отвечала даже… А потом снова…

Как же дать ей понять, что напрасны страхи? Ведь она и слушать ничего не хочет. Может, самое мудрое просто не трогать, пусть привыкнет немного к новому месту, успокоится.

Только вот времени особо нет. Через два дня Эви уезжает. И ему в любом случае придётся прокладывать тропинку к сердцу этой девочки. Знать бы ещё, как это сделать…

– Ну, как она? – Айден обнаружил Эви в её кабинете.

– Хорошо, – та поднялась из-за стола. – Спит. Наплакалась и уснула. Но перед этим я уговорила её съесть пирожное и выпить чай с мелиссой.

Айден улыбнулся умилённо, представив Кору за поеданием сладостей, но тут же нахмурился, подумав о другом:

– И что же тут хорошего, если она прорыдала до вечера?

– Повелитель, не терзайтесь так, – грустно улыбнулась Эви. – Она привыкнет. Всего один день прошёл… Она умная, адекватная, воспитанная девочка, вовсе не истеричка… Просто нужно немного времени, чтобы она поняла, что здесь ей ничего не угрожает. Слишком много всего обрушилось на неё разом.

– Да, ты права, во всём права, – устало кивнул он. – Просто не могу на её слёзы смотреть. Тварью последней себя чувствую. Ты бы видела, Эви, как она улыбаться умеет…

– Ну… Я думаю, в Ваших силах вернуть ей улыбку, – обнадёжила Эвридика.

– Нет, она меня ненавидит, Эви, – вздохнул Айден. – Так и сказала сегодня. А ещё боится. Так боится, до дрожи! Мне кажется, она в обморок упадёт, если я до неё просто дотронусь. Как я могу вернуть её доверие, если она и видеть меня не желает, и слов моих не слышит? Из всего, что я ей утром сказал, только одно и услышала: я от неё послушания требую. А я просто объяснить пытался, что опасно тут, за пределами моих покоев. Ведь если сбежит – беда будет!