Рават присел и заглянул девушке в глаза. Ее некрасивое, худое лицо было полно боли. Похоже, она не понимала, что он говорит.

— Агатра, послушай меня, — настойчиво повторил он. — В степи у Дорлота, даже охромевшего, куда больше шансов уцелеть, чем у нас, запертых в этой деревне. Он приведет помощь или хотя бы спасет собственную шкуру и расскажет кому-нибудь, что здесь происходит. Если же он будет сидеть здесь и ждать штурма, то кончит, как и все мы. Разве что заберется в какую-нибудь нору, спрячется и оттуда будет смотреть, как нас режут. Но ты прекрасно знаешь, что он на такое не способен.

— Я пойду, сотник, — произнес Дорлот. — И вовсе не затем, чтобы спасти собственную шкуру.

— Дорлот… — прошептала Агатра.

— Сотник прав, Агатра. Здесь от меня никакой пользы, я не смогу помочь вам защищаться. Держитесь. Я приведу помощь, но вы должны продержаться… Слышишь, сестра?

Девушка расплакалась:

— Слышу…

— Вэрк.

— Иди, Дорлот, — сказал сотник.

Человека можно было бы обнять, и Рават обязательно сделал бы это, но он не знал, как пожелать удачи коту. В конце концов сотник кивнул и тихо повторил вслед за Дорлотом:

— Вэрк…

Кошачье приветствие, а также подтверждение, выражение согласия… Рават надеялся, что, кроме Агатры, никто этого не слышал. Он повернулся и пошел прочь. Когда он обернулся, кота уже не было.

Присев у южного заграждения, Рават смотрел на холм. Там все еще копали… Он просто сидел — не строил никаких планов, не думал ни о чем особенном, поскольку уже сделал все возможное. В конце концов он задремал, и его разбудили лишь какие-то вопли, раздавшиеся возле одной из баррикад. Тотчас же Рават бросился туда. Астат посылал стрелы в темноту, разгоняемую блеском пламени. Второй солдат, вместе с несколькими крестьянами, перелез через укрепления. Вскоре они вернулись, неся Биренету.

Она была еще жива…

Девушка была совершенно нагой. Ей отрезали груди, отрубили ступни и кисти рук, вырвали глаза. Между распухшими губами не было ни языка, ни зубов; рот зиял, словно большая красно-черная яма. Все раны алерцы тщательно прилегли огнем, не давая вытечь крови. Суть именно в том, чтобы она оставалась живой как можно дольше… Топорницу положили перед Раватом. Солдаты скрежетали зубами. Крестьяне с диким видом переглядывались.

Сотник молчал.

Толпа росла. Из середины круга доносились протяжные, нечеловеческие стоны лежащей, тело которой извивалось и содрогалось в невыносимых муках.

С пронзительным криком Эльвина бросилась бежать. Рават схватил ее и удержал. Она уткнулась лицом ему в грудь.

— Нет… Н-нет… — прорыдала она. — Не хочу… Больше не хочу…

Агатра растолкала собравшихся, обеими руками подняла меч и со всей силы вонзила клинок в грудь лежащей. Искалеченное тело в последний раз дернулось, Биренета хрипло вскрикнула… Лучница выронила оружие и безумным взглядом обвела толпу. Внезапно она упала на колени.

— Прости, Биренета! — рыдая, воскликнула она. — Прости! Слышишь, Биренета? Прости…

Ее оттащили в сторону.

Какую-то крестьянку стошнило.

— Биренета! — кричала Агатра. — Биренета, прошу тебя!

— Унесите ее, — глухо проговорил Рават, глядя на убитую. — Ей здесь не место. Похороните ее, сейчас же.

Постепенно приходя в себя, он отвернулся и подвел Эльвину к Агатре. Лучницы с плачем обнялись.

— Все хорошо, — сказал он. — Слишком рано тебя сюда прислали, малышка…

Он не умел разговаривать с женщинами. Тем более что одна из этих женщин была наполовину ребенком. Пусть даже этот ребенок мастерски владел луком и уже убил немало врагов.

— Слишком рано, — повторил он. — Иногда… так все это ненавижу…

Что именно, он не объяснил.

Работы на холме продолжались. Рават напрасно силился понять, что хотят откопать алерцы. На вопрос о том, нет ли в холме чего необычного, жители деревни пожимали плечами. Холм как холм…

Но Рават не зря задавал всем этот вопрос. Он чувствовал, что знание о целях странной деятельности алерцев может очень и очень пригодиться. Очевидно, громадная стая пересекла границу главным образом за тем (а может, только за этим!), чтобы раскопать холм…

Алерцы трудились всю ночь.

На рассвете Рават поднял всех на ноги. Судя по перемещениям противника, готовился очередной штурм. Однако ни один из работающих на холме воинов не был призван к оружию! Штурм предпринимался теми же самыми силами, что и накануне.

Похоже, алерцам крайне необходимо извлечь из-под земли таинственное нечто!

За ночь была проделана громадная работа. Холм высился совсем неподалеку, и муравьиную суету фигурок легко было разглядеть даже из деревни. Вниз перетаскали огромную массу земли. В выкопанной яме что-то появилось, но даже зоркая Агатра не в состоянии была понять, что именно.

— Смахивает на… какую-то статую, кусок статуи, — неуверенно говорила она. — Но я… Нет, не знаю.

Статуя, кусок статуи. Подобное впечатление сложилось почти у всех, однако никто не мог ручаться за правильность своих предположений.

Возле леса и в степи отряды серебряных воинов удивительно неторопливо готовились к наступлению. Алерцы садились на вехфетов, собирались компактными группами лишь для того, чтобы спустя какое-то время снова спрыгнуть на землю и перегруппироваться для пешего боя. К удивлению сотника, мощный отряд, состоявший, насколько он мог судить, из наиболее опытных и лучше всего вооруженных воинов, отослали куда-то в степь… Потом примчались какие-то гонцы (во всяком случае, это были одиночные всадники), которые принялись носиться от группы к группе, выкрикивать какие-то известия или, может, приказы… Люди в осажденной деревне не могли понять, что происходит.

Еще одна стая снялась с места и стремительно умчалась в степь. Одна треть из тех, кто намеревался атаковать деревню, двинулась на холм, присоединившись к землекопам. Штурм, похоже, откладывался. От нападающих сил осталось где-то с полсотни воинов, к тому же, судя по всему, одни раненые… Так, по крайней мере, утверждала Агатра.

Рават сидел у южного заграждения. Он нашел хорошее место, откуда отлично просматривались позиции противника. Чуть позже явился Дольтар. Рука у него была сломана и заключена в импровизированный лубок. Видно было, что боль мучит его, хотя топорник даже не думал жаловаться. Рават молча показал на место рядом с собой. Оба воина уставились на холм.

Сначала долго молчали. Тишину нарушил сотник:

— Скажи, Дольтар, что они делают? Наверняка это важно, очень важно. Помоги мне понять. Ты бегал по этой степи, когда я еще вырезал кораблики из коры…

Топорник покачал головой.

Вершина холма полностью исчезла. Из земли торчал фрагмент гигантской статуи, теперь его можно было разглядеть.