она якобы задерживалась на работе и один день, в пятницу, приходила к семи, как и следовало. В выходные мама ходила с дочкой то за новыми шторами, то за красивым чайным сервизом. Идти надо было непременно вместе.

Гриша думал о своей жизни. Мысли о будущем давили на него, поэтому о нем он старался не размышлять. Он выходил из дома и иногда видел мужчину своего возраста, паркующего машину, откуда вылезали двое веселых детей, жена вытаскивала пакеты, муж забирал их у нее, и они общей кучей двигались к подъезду. Для Гриши такая картина казалась недосягаемым идеалом.

У него не было ничего из этого: ни любимой девушки, ни автомобиля, ни детей. Еще в юном возрасте он сам себя отделил от других людей линией, означающей его кричащее отличие. Он не такой, как все, в нем что-то не то, чтобы быть нормальным и счастливым человеком. То ли не заслужил, то ли не видел примера, то ли не знал, какой детали, механизма жизни он не освоил. Или отсутствует в нем определенная черта характера, чтобы в его жизни случилось чудо.

Грише нравилась Алиса, администратор в офисе, где он состоял в типографии разнорабочим. У Алисы была короткая стрижка, подстриженные под каре волосы обрамляли милое лицо. Темно-карие глаза всегда смотрели по-доброму, а улыбка делала ее лицо лучезарным. Она общалась приветливо и по-доброму со всеми. Грише хотелось верить, что с ним она особенно приветлива. Ее мягкость пришлась ему по душе. Он влюбился, но тайно, даже себе в этом не признавался. Гриша знал, что Алиса достойна лучшего. Ему будто бы достаточно было того, что он ее видел.

Глава 31

В школу Настя ходила с мамой первые три класса. Одноклассники шли самостоятельно класса со второго, особенно те, кто жил рядом, а Настя шла с мамой, и иногда от этого она чувствовала неловкость: хотелось поболтать с девчонками, но при маме не очень хорошо получалось это сделать.

Настя не знала, что в первую беременность у ее мамы случился выкидыш, когда она находилась на одиннадцатой неделе. Первый триместр всегда сложный, потому что может случиться страшное. Уже во втором и третьем триместрах плод чувствует себя гораздо увереннее. Главное – пережить первые три месяца. Многие девушки не рассказывают о беременности, пока не истекут двенадцать недель, чтобы не сглазить и не спугнуть свое счастье. Но у Настиной мамы не получилось выносить ребенка.

Она очень переживала, это была тяжелая психологическая травма. Спустя два года ей снова удалось забеременеть, и тогда она дала себе обещание, что никогда не даст ни единого повода для риска.

О выкидыше Ангелина Петровна никому не говорила, даже Насте. Знали только ее родители и близкие родственники. Дело в том, что она чувствовала свою вину за потерю ребенка. Всю жизнь ее ощущала. Она прокручивала недели беременности и вспоминала, что сделала не так: однажды несла слишком тяжелый пакет с продуктами, несколько раз сильно нервничала на работе, один раз она танцевала под любимую песню и сильно запыхалась, даже за это себя осуждала.

Во вторую беременность она старалась быть максимально осторожна. Муж стал хорошо зарабатывать, и она приняла решение не выходить на работу, чтобы полностью посвятить себя воспитанию дочери.

Она испытывала страх потерять дочь, как только родилась Настя. Ангелина Петровна места себе не находила, когда малышка болела. Как назло, если была температура, то обязательно сразу очень высокая: тридцать восемь и тридцать девять. Почему у маленьких детей не бывает небольшой температуры, а сразу самый пик?

Она не спала ночами, плакала, нервничала, и только муж был спокоен, поддерживая и дочь, и супругу.

Ангелина Петровна не могла перейти с одной ступени на другую, повыше, туда, где мама любя отпускает взрослого ребенка в добрый путь. Она сама не заметила, как застряла. Схватила дочь и решила ее никому не отдавать, как любимую игрушку-лялечку.

Но Настя выросла и сумела посмотреть на отношения с мамой с высоты птичьего полета. Дочь знала, что так нельзя. Слишком много контроля от матери и ее нездоровая привязанность – это проблема, которую надо решать.

Глава 32

Туристы двигались от одной точки к другой, и медведица шла от одного места к другому. Только цель ее поиска была более важной, чем у людей. Они могли вот-вот столкнуться.

Каждый человек – чей-то ребенок, которого по-своему любили: кого-то очень сильно, а кого-то совсем не ценили. Отсюда формируется определенное видение мира. Кто-то будет относительно счастлив благодаря большому количеству родительской любви, а кто-то научится жить наперекор тому, что он никому был не нужен.

Маленький ребенок в нормальной семье чувствует себя максимально защищенным просто от того, что родители рядом. Что бы ни случилось, они разберутся, защитят, а еще обнимут и поцелуют, поэтому можно расслабиться.

Взрослый человек выброшен в суровую реальность одиноким путником. Ведь нельзя же всю жизнь находиться под защитой других. Научиться быть отдельной личностью, надеясь только на себя – одна из целей жизни. Но даже самостоятельность не гарантирует ощущения счастья. Чувство неуверенности в себе, отсутствие твердой почвы под ногами, отчуждение, одиночество – существует большое количество неприятных состояний, которые так свойственны взрослым.

Миша сурово воспитывался отцом, при котором ни за что нельзя было быть слабым и не дай бог плакать. Иногда он и сам понимал, что жизнь – непростая штука, так что отцовские методы подготовят его к самостоятельности лучше, но между ними сквозила прохлада. Отец не умел выражать чувства и говорить сыну о любви. Боялся хвалить его, думая, что Миша тут же перестанет развиваться. Пусть лучше постоянно стремится к высокой планке. В итоге, когда Мише исполнилось двадцать два и он стал зарабатывать столько, чтобы снимать с другом квартиру, между отцом и сыном так и не состоялось ни одного разговора по душам. Они будто были чужими людьми, хотя никакого конфликта не случилось, ни ссоры – ничего. Миша был уверен, что отец его никогда не любил, предполагая, что он сам по себе холодный человек, неспособный на нежные родительские чувства. Отец же считал, что Миша его не любит, потому что мальчишка с детства принимал заботу родителей как должное. На деле же оба любили друг друга, но по-своему.

С матерью такого не было. Она интересовалась каждой деталью жизни сына, помнила то, что сам Миша не запечатлевал в памяти. В ее заботе сияла материнская любовь, он ее чувствовал, как в детстве, так и будучи взрослым. Но мать старалась не навязывать себя, очень боялась