— В курсе.

— А сегодня он Байкалова похитил.

— Не в курсе, — заинтригованно повел бровью Мавр.

— Байкалова надо найти, а Мурзу наказать.

— И кто это так решил?

— Захаровские и без того с ним решат. А если мы им поможем, то это будет быстрее.

— Не тех лошадей запрягаешь, — качнул головой Мавр.

Не было у него никакого желания подпрягаться за Захара Байкалова. И зря Жанна пришла просить за него.

— Мы поможем решить с Мурзой, а Захаровские помогут нам с «Альфа-Гаммой», и мы отожмем клуб.

— Думаешь, это так просто? — Мавр с интересом смотрел на Жанну.

Клуб «Альфа-Гамма» был для него как заноза в горле. «Трижды семь» — это и казино, и ночной клуб в одном флаконе. Но сколько было случаев, когда, заморив азартного червячка, клиенты отправлялись в «Альфа-Гамму», потому что там круче. Более того, Ушаков сам собирался открывать казино. Вернее, он бы давно это сделал, если бы не боялся Мавра. Два казино на их город — это явный перебор. Ушаков это понимал…

— Отец уже отжал долю в «Альфе». Я знаю, я присутствовала на сделке. Мы решаем вопрос с «крышей», ставим своего управляющего, и клуб — наш.

— Чей — наш?

— Мы можем дожать Ушакова, и ты выкупишь его долю…

— Хм.

Деньги у Мавра были, он бы мог вложить их в «Альфу». Скрутить Ушакова в бараний рог, создать льготные для себя условия и заключить сделку. Это будет нетрудно, если Джин хотя бы просто постоит в стороне.

— Думаю, отец будет не против, — ободряюще улыбнулась Жанна.

— А ты?

— Мне все равно.

— Тебе нужен сам Байкалов… — усмехнулся Мавр. — Я слышал, ты к нему неровно дышишь.

— Меньше слушай, больше думай, — лукаво улыбнулась Жанна.

— И слушаю, и думаю…

— Я могла бы обратиться к мужу, но… Ты бы помог своей жене, если бы она попросила за своего э-э… воздыхателя?

— У моей жены нет воздыхателя. Но я бы ей не помог…

— «Альфа-Гамму» можно «закрыть».

— А если «закроют» захаровских?

— Захаровские нам не угрожают, а Джин — «заказал» отца.

— Джин?

— «Заказал» отца и подставил Захара. Захар узнал об этом, Джин пропал…

— Почему я об этом не знаю?

— Может быть, потому, что Фадей в это не верит. Ни Фадей, ни Патрик…

— Почему я должен верить?

— Потому что тебе нужна «Альфа». Потому что мой отец отжал от нее долю. Потому что Джин из-за этого его и «заказал».

— Из-за «Альфы»?

— «Альфа», мебельная фабрика… Отец не считался с Джином. За это и поплатился… А нам все равно. С Джина почему-то спрашиваем не мы, а захаровские.

Мавр кивнул. Он знал, как Ставр относился к Джину. Он крутил им как хотел, и тот мог взбунтоваться. Но если Мавр не спросит за Ставра, как он потом сможет предъявить права на его наследство? И еще он должен был помочь Жанне, чтобы этим «умыть» Патрика… Да, пожалуй, ввязаться в эту бучу необходимо.

Рябой закинул голову вверх, поднял и перевернул над ней откупоренную бутылку пива. Пиво лилось в горло само по себе, Рябой даже не глотал. Так и сидел, пока все не вылилось в него. Но Мурза не собирался ему аплодировать. Во-первых, ему сейчас не до развлечений, а во-вторых, ситуация такая, что голову нужно держать в ясности ума, а Рябой с утра налакался, глаза уже залитые.

— Толян, дело серьезное. У нас уже не война, у нас драка, — сказал он.

Захар раздавил Джина с его свитой, Мурза ответил расстрелом, но сегодня ночью погибли его люди. Захаровские отморозились напрочь, поэтому нужно было бросить против них все силы. А Рябой уже опохмелился после вчерашнего, и его бойцы — кто в лес, кто по дрова. Человек пять с ним в кафе, больше под рукой никого нет. А Мурза уже собрал толпу. Если к ним присоединится Рябой, они такой «шухер» наведут, все захаровские в норы забьются.

— Драться так драться! — кивнул Рябой. И откупорил очередную бутылку.

— Да не с пивом драться, а с захаровскими! — Мурза вырвал у него из руки бутылку, зашвырнул ее в дальний угол зала.

— Это что было? — Рябой смотрел на него возмущенно, глаза наливались кровью.

— Ты что, не въезжаешь? Война у нас! Сегодня моих пацанов завалили!

— Ты зачем пиво у меня забрал?

Рябой ударил без размаха, но Мурза, уловив момент, блокировал руку и ударил в ответ. Больше Рябой бить не стал. Рванул на Мурзу, сгреб его в охапку, швырнул на пол. Рябой умел это делать, как-никак мастер спорта по вольной борьбе.

Мурза ударился затылком о пол, и Рябой взял его на удушающий прием. При этом так держал правую руку, что Мурза просто не мог достать из кобуры пистолет.

— Ты зачем пиво у меня забрал!

Кто-то пытался оттащить Рябого от Мурзы, но тот лишь сильней сжимал захват. Мурза уже терял сознание, когда в голову Рябому врезалась бейсбольная бита, и тот вырубился, разжав руки.

Мурза хотел поблагодарить спасителя, но увидел перед собой лицо в маске. И таких лиц в кафе было много. Его и бойцов Рябого избивали крепкие на вид и реально бешеные парни. У них у всех были только биты, но они владели инициативой. Мурза понял, что шансов у него нет.

Он увернулся от удара, вскочил, рванул в подсобку. Путь ему преградил человек в маске. Мурза бросился ему в ноги, сбил его на пол, но добить не успел. Сильный удар по затылку вбил его в дверной проем, как шар — в лузу, и он потерял сознание…

В себя Мурза пришел в машине. Дикий сидел за рулем, рядом, обхватив руками голову, постанывал Кальян. Все, больше в машине никого не было. С кем Мурза в город приехал, с теми и остался.

— Ты куда меня везешь? — спросил он.

— Ну, не знаю…

— Давай назад!

— Куда назад! Там такая толпа! Сразу надо было.

Мурза кивнул, соглашаясь. Сначала надо было Рябого пристрелить, а потом уже всех остальных…

— Это захаровские, — вздохнул Дикий. — Всей толпой навалились, пока мы сопли жевали.

— Рябой, сволочь!

— Боюсь, они пацанов скирдовать будут. И к себе повезут.

— Зачем?

— Ну, дознаваться будут, кто в них стрелял, чтобы ментам потом сдать. Они же охрана, они должны так поступать…

— А может, утопят, как слепых котят… Как Джина с его… — Кальян задумался, подбирая нужное слово.

— Как Джина с его баранами, — подхватил Мурза.

— Обмен надо делать, — продолжал Дикий. — Мы им Захара, а они нам пацанов…

— Всех не заскирдуют, — качнул головой Мурза. — Мы ушли, и другие уйдут… — Он скривился при мысли о том, что ему пришлось спасать свою шкуру в позорном бегстве. — Будут пацаны… А Захара мы отдадим. Его голову… На блюдечке, с голубой каемочкой.