Кражи крупных вещей, таких как радиоприемники или бутыли с храбхом случаются довольно редко, вероятно, потому, что эти вещи трудно спрятать. Но деньги и драгоценности крадут часто. Бывали случаи, когда пуницланский грабитель спускался вслед за стариком или старухой в подземный переход, опрокидывал жертву на землю и забирал все ценное из сумки или карманов.

Изнасилование — это тоже своего рода воровство: мужчина, клянясь в любви и верности, убеждает женщину отдать ему яйцо. Затем он уносит яйцо и оплодотворяет его сам или в компании с приятелями.

И планировщики, и естественники не могут прийти к единому мнению о том, как бороться с преступностью. В последние годы установилась тенденция не столько наказывать преступников, сколько помогать им вернуться к честной жизни. Чтобы найти способы перевоспитания преступников, пуницлане стремятся понять их психологию. К сожалению, чем лучше им это удается, тем больше становится преступлений.

Кроме достаточно серьезных правонарушений существуют и мелкие, к которым общество относится более снисходительно. Молодые ардийцы часто пренебрегают правилами и толкают стариков на землю, чтобы пройти над ними. Мало кто из пуницлан проверяет, не оказался ли его сородич запертым в замкнутом пространстве. Такие пространства возникают очень легко, например, если кто-нибудь оставит закрытой крышку люка над лестницей: в этом случае ничего не подозревающие обитатели дома могут потерять сознание от духоты.

Зато ловить преступников на Арде не так уж трудно. В крайнем случае можно даже обыскать один за другим все дома на планете.

После долгого разговора о пуницланском правительстве и общественной жизни Йендреду не терпелось продолжить свой путь, и мы с неохотой покинули здание парламента, записав те вопросы, которые собирались задать Йендреду в будущем.

Дело шло к вечеру, и Йендред шагал очень быстро — похоже, торопился уйти из города до темноты. У нас в лаборатории вот-вот должна была наступить полночь, и за компьютер на место Феннела уселся Эдвардс. Эти двое студентов были любопытной парочкой, потому что мозги у них работали совершенно по-разному. До того как заняться компьютерными технологиями, они оба изучали математику, и прошлая специальность наложила на каждого из них особенный отпечаток. Разум Феннела был быстрым, как пассажирский экспресс, разгоняющийся на равнине. Но мысли Эдвардса набирали скорость очень медленно, как товарняк, отъезжающий от сортировочной станции. Если Феннел мог очень быстро найти доказательство теоремы, то Эдвардс был способен придумать теорему сам.

Йендред принялся рассказывать Эдвардсу о Ваницле и о том, чем их форма правления и общественное устройство отличаются от пуницланских. Ваницлой правили король и восемь наместников. Демократией там не пахло, но жизнь была довольно стабильной, несмотря на «отсталость и невежество», как говорил дядя Йендреда. Ваницлане ценили свою политическую систему гораздо выше, чем технический и социальный прогресс, и в результате пришли к полному застою. Эдвардс попытался расспросить Йендреда, что же тот хочет найти в такой отсталой стране:

— ТЫ МОЖЕШЬ РАССКАЗАТЬ НАМ О ТОМ, ЧТО НАДЕЕШЬСЯ НАЙТИ В ВАНИЦЛЕ?

— ТРУДНО ОПИСАТЬ ЭТО. В НЕКОТОРЫХ КНИГАХ ЧИТАЛ Я О ЗНАНИИ, КОТОРЫМ ВЛАДЕЮТ ВАНИЦЛАНЕ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, НЕКОТОРЫЕ ИЗ НИХ.

— ЧТО ЭТО ЗА ЗНАНИЕ?

— СТАРОЕ ОЧЕНЬ ЗНАНИЕ О ТОМ, ЧТО ВОВНЕ.

— НО МЫ ВЕДЬ ТОЖЕ ВОВНЕ?

— НЕ ЗДЕСЬ ВЫ, ПОЭТОМУ ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ВОВНЕ. НО ТО, ЧТО ГОВОРИЛИ ВЫ, НА ТЕКСТЫ ИЗ МОИХ КНИГ НЕ ПОХОЖЕ.

— А ЧТО НАПИСАНО В ТВОИХ КНИГАХ?

— НАПИСАНО В НИХ О МИСТИЧЕСКОЙ СИЛЕ, КОТОРАЯ ЖИВЕТ ВОВНЕ. НАЗЫВАЮТ ЕЕ ПРОСТО "СИЛА" ИЛИ "ПЕРВОИСТОЧНИК".

Эдвардс наклонился к монитору, переводя взгляд с экрана на принтер и обратно. Феннел, которого очень заинтересовала ардийская система счисления, подтолкнул Эдвардса.

— Попроси его, чтобы он что-нибудь сосчитал.

— Не сейчас. — Эдвардс снова уткнулся в экран.

— ЧТО ТАКОЕ "СИЛА"?

— НАДЕЯЛСЯ Я, ЧТО ОБ ЭТОМ РАССКАЖЕТЕ ВЫ.

— КТО ИЗ ВАНИЦЛАН ВЛАДЕЕТ ЗНАНИЕМ О ТОМ, ЧТО ВОВНЕ?

— НАДЕЮСЬ Я ОТЫСКАТЬ ОДНОГО ИЗ НИХ, ЗОВУТ ЕГО ДРАБК.

Феннел уселся подальше от компьютера. Время от времени он поглядывал на экран и делал пометки в блокноте. Но очень скоро разговор с Йендредом пришлось прервать, потому что на экране возникло какое-то крупное промышленное сооружение — что-то вроде очередной фабрики. Но эта фабрика была открытой и представляла собой огромную яму в земле. Йендреду пришлось ждать, пока на ней закончится рабочий день. Это было последнее крупное сооружение в восточной части Ис-Фелблта.

Фабрика оказалась аналогом нашего сталелитейного завода. Среди осадочных пород, намываемых со склонов Дал-Радама, встречается зеленоватый порошок — хадд. Когда хадд нагревают до высокой температуры (по крайней мере, по ардийским стандартам), он плавится и превращается в блестящую, тяжелую, вязкую жидкость, которая при застывании может принимать самую разнообразную форму. Свойства этого вещества так похожи на свойства железа, что я задумался о том, не существуют ли на Арде химические элементы, подобные земным.

На заводе работала дюжина пуницлан, а оборудование включало в себя домну на верхнем этаже и прокатный стан на нижнем. На западной стороне рабочий поднимал и опускал с помощью веревки длинный шест. Так он раздувал огонь под емкостью с порошком хадда. Время от времени истопник перебрасывал через голову рабочего некоторое количество горючего материала, который падал на веревку и по ней скатывался в огонь. Когда хадд плавился и поднимался на поверхность, рабочий с помощью той же веревки наклонял горн, и жидкий хадд по наклонным направляющим стекал на прокатный стан. Здесь заготовке давали остыть, а затем рабочие в защитных костюмах приводили в действие поистине удивительный механизм. Он был прикреплен к одной из сторон огромного блока, установленного на дисках. Когда механизм работал, стержень, идущий к зубчатой рейке над блоком, перемещался вперед-назад, цепляясь за зубцы и вынуждая огромный блок на дисках перекатываться по заготовке. Механизм состоял из множества деталей, и одной из них был поршень, двигающийся с невероятной скоростью. Мы не сумели рассмотреть устройство этого «парового двигателя», но позже нам удалось увидеть подобные механизмы в действии.

Под огромным давлением заготовка из хадда становилась тоньше и длиннее, и ее излишки с обеих сторон убирались, чтобы можно было раскатать заготовку еще сильнее. Затем ее охлаждали водой, а когда она затвердевала, привязывали к веревке и вручную поднимали наверх. Пуницлане не знают, что такое подъемный кран или лебедка. А если б знали, то, конечно, использовали бы для таких работ.

Этот комбинат — единственный на Арде, здесь производятся заготовки и брусья для всего двадцатитысячного населения Пуницлы и для промышленных предприятий. Пуницлане даже экспортируют излишек хадда в Ваницлу, где он используется при строительстве подземных сооружений.