– Ближе к делу!

– Тамара наша разохалась, сказала, что лично удавила бы этого человека собственными руками. Что он – негодяй, каких поискать, и что дальше делать, она не знает. Так все хорошо было! Канны, приз…

– Да дался вам этот приз! – с досадой воскликнула я. – Какой, к черту, приз теперь-то?!

– Да-да, я понимаю. Продолжать?

Я кивнула.

– Затем я позвонил Ульяне.

– Почему она была последней?

– Я… собирался с духом. Думал, она не согласится поговорить со мной. Но она была дома, продиктовала адрес, и я поехал, – Гриша закатил глаза. – Обстановка… дом для небожителей… Холл выложен мрамором, будка охранника на входе. Закрытая территория…

– Ты мне это все не расписывай. Ближе к делу.

– К делу… Ульяна встретила меня, напоила кофе. Выразила свое сочувствие, но сказала, что в краже ролика для нее не было никакой выгоды. Она это подчеркнула – никакой выгоды. Вот и все, – сокрушенно сказал Гриша. – Дальнейшие подробности я опускаю, вроде пятикомнатной квартиры и шкуры белого медведя на полу.

– А Ирочка?

– Что – Ирочка? – прикинулся «тормозом» Гриша.

– У нее ты был?

– Нет, – и он резко дернул головой.

– Почему?

– Ирочка… я… Ирочка… мы с ней сходили в кино. И я поговорил с ней перед началом фильма. Она чуть не расплакалась.

– Понятно, можешь не продолжать. Все все отрицают. А письмо оказалось у тебя! Любой мог его тебе подложить. Так? Любой, с кем ты встречался.

– Зришь в корень, начальник.

– Итак?

Гриша развел руки в стороны:

– Мы вновь в исходной точке. Все отрицают свою причастность к пропаже, но кто-то оставил мне предупреждение…

– Ты в портфель в промежутках между своими походами к сотрудникам не заглядывал?

– Заглядывал. Но у меня там столько разных бумаг…

– Короче, помойка. Как всегда… – Я оперлась локтями на стол и посмотрела на Гришу: – И что будем делать, заместитель? Какие креативные идеи у тебя имеются по этому поводу?

– Я…

Послышался стук в дверь, и в приемную влетела Ирочка. Гриша втянул голову в плечи и бросил на меня бессильный взгляд.

– Ой, Влада Георгиевна! Вы здесь? Кофе сделать? Здравствуйте, Григорий Наумович! – обратилась она к нему, глядя поверх Гришиной головы.

– Нам кофе, обоим.

– Сейчас, сейчас…

– Напорол ты, Григорий Наумович, делов, – шепотом сказала я. – И зачем ты спугнул его… или ее? Лучше бы ты не совался… А так – мы в тупике.

– Если он и не думал возвращать ролик, то… вряд ли похититель изменил свое намерение…

Мне ужасно захотелось сообщить Грише о грозных ребятах и об их предупреждении, но что-то словно закрыло мне рот, и я промолчала. Шестое чувство? Интуиция?

Вплыла Ирочка с подносом в руках, на котором стояли две чашки кофе и маленькая сахарница. Она смотрела в пол, а Гриша – в сторону.

– Спасибо, Ирочка!

Кофе мы выпили в гробовом молчании.

– Ладно! Иди! – напутствовала я Гришу. – Да, кстати, от последнего заказа нам придется отказаться.

– Ты что?! Соображаешь?! – не выдержал Гриша. – Мы только и можем в ближайшее время выехать за счет этого заказа. Нам ни в коем случае отказываться нельзя! Влада! Ты что, а? – протянул он уже более жалобным тоном. – Я тебя, ей-богу, не понимаю. Этот заказ нам как манна небесная на головы свалился. Мы же иначе на мели запросто окажемся. Ты хоть понимаешь это?

Гришу я прекрасно понимала. И в жизни, и в бизнесе чаще всего действует так называемая цепная реакция: когда одна неудача тянет за собой другую и все слепляется в огромный снежный ком, который может легко тебя задавить и расплющить. Похоже, наше агентство вступило в полосу подобных неприятностей.

– Я все понимаю, – сказала я Грише, стараясь не смотреть ему в глаза. – Но заказ… так себе… непонятно, сработаемся мы с заказчиком или нет? Мороки же больше – все по десять раз переделывать. Заказчик, сразу видно, самодур, каких поискать…

Судя по его молчанию, Гриша слушал мой бред со все возраставшим удивлением.

И я не ошиблась.

– Влада! Когда это нас останавливало самодурство заказчиков? По-моему, интеллигентный бизнесмен с большими бабками – это нечто вроде призрака, которого никто не видит, но все о нем говорят. И перекраивать всю работу по многу раз мы тоже привыкли. Именно в таких случаях и рождаются самые смелые идеи. Ты что, забыла? – Гриша посмотрел на меня с легкой укоризной.

– Не забыла… Но почему-то он мне все равно не нравится. Может быть, шут с этим заказом? Перебьемся?

– Не перебьемся! – решительно сказала мой зам, вставая со стула. – Если ты собираешься вот так легко расшвыриваться нашими заказчиками, придется тебе в дальнейшем проделывать это в одиночку.

– Ты намерен меня шантажировать? – от удивления я сложила губы в трубочку и негромко присвистнула. Никогда, никогда еще Гриша не позволял себе раньше такой… нелояльности!

– Можешь считать, что я выдвинул тебе ультиматум, – кратко бросил он, направляясь к выходу. И я не стала его останавливать.

К концу рабочего дня мои мозги вконец «опухли». Весь коллектив смотрел на меня с нездоровым любопытством во взорах, как в старой присказке: «Я знаю, что она знает, что я знаю…» Гришин рассказ, который он выложил мне утром, постоянно вертелся у меня в голове. Что-то здесь было не так, что-то не складывалось… Или, точнее, тут все не так? Я не могла ни на чем сосредоточиться. Да и ожидание звонка от Шаповалова действовало на нервы. Кончилось тем, что я на какое-то время просто отключила сотовый. Ну и плевать, если мне попытаются дозвониться, и плевать, если меня примется с пеной у рта разыскивать Васильев! Мне хотелось дать хоть немного покоя моим издерганным нервам, я была как пороховая бочка – поднеси зажженный фитиль, и я взорвусь!

Ирочка ходила по офису чуть ли не на цыпочках. Гриша, напротив, больше вообще ко мне не заглядывал. С остальными я то и дело виделась мельком – отдавала указания, вникала в рабочий процесс, словом, все было как всегда. В обеденный перерыв я вызвала мастеров для ремонта моей машины, оставленной мною неподалеку от центра «Балчуг Кемпински».

Грозовое ожидание, словно бы разлитое в воздухе, давило на психику и заставляло меня нервничать еще сильнее. Лучше бы мы все орали друг на друга, бегали по коридорам и обвиняли кого попало в срыве задания! Но все сотрудники были какими-то очень уж молчаливыми, подозрительными и как в воду опущенными. Каждый делал вид, что он безумно занят своей работой и не в состоянии с кем-либо общаться. Видеть, как на глазах разваливается наш некогда дружный сплоченный коллектив, было просто невыносимо! Одна только Ульяна пребывала в своем привычном состоянии, она всегда держалась особняком, и поэтому ее изолированность от коллег не так явственно бросалась в глаза.