Грэм проводил его взглядом. Эту женщину он видел по телевизору, когда она защищала позицию президента по самым разным вопросам. В настоящий момент Глория Рассел выглядела не слишком радостной; но если вспомнить, сколько в современном мире проблем, наверное, при ее работе радоваться ей доводится нечасто.

Но это все так, пустяки. Он, Джек Грэм, встретился с президентом, обменялся с ним рукопожатием. Ему хотелось надеяться, рука у президента пройдет. Он отвел Дженнифер в сторону и принес свои извинения. Та нисколько не обрадовалась.

– Джек, это совершенно неприемлемо. Ты хоть понимаешь, насколько особенный день сегодня у папы?

– Послушай, я всего-навсего наемный работник. Понимаешь? Живу на зарплату.

– Это же чушь какая-то! И всё ты прекрасно понимаешь! Никто в фирме не может требовать от тебя такого, особенно какой-то ничтожный кандидат!

– Дженн, ничего страшного не случится. Я замечательно провел время. Твой отец получил свою награду. Теперь пора возвращаться к работе. Алвис – нормальный парень. Да, он загружает меня работой, но и сам работает ничуть не меньше, а то и больше меня. Всем приходится вкалывать по полной.

– Это несправедливо, Джек. Мне так неудобно.

– Дженн, это моя работа. Я сказал, что все будет в порядке, значит, тебе нечего беспокоиться. Увидимся завтра. Я поймаю такси.

– Папа будет очень расстроен.

– Твой отец даже не хватится… Слушай, выпейте там за меня. И помнишь, что ты сказала насчет «потом»? Я поймал тебя на слове. Может, для разнообразия встретимся у меня?

Дженнифер позволила поцеловать себя. Но как только Джек ушел, она бросилась к отцу.

Кейт Уитни свернула на стоянку перед своим домом. Не обращая внимания на сумку с продуктами, бьющую по одной ноге, и пухлый портфель, бьющий по другой, она легко взбежала по лестнице на четвертый этаж. В жилых зданиях такой ценовой категории лифты есть, просто работают они нерегулярно.

Быстро переодевшись в спортивный костюм, Кейт проверила сообщения на автоответчике и снова отправилась на улицу. Размяв и потянув затекшие длинные конечности перед памятником Улиссу С. Гранту, она начала пробежку.

Кейт направилась на запад, мимо Музея авиации и космонавтики, затем вдоль Смитсоновского замка[11] с его башенками и зубцами в духе итальянской архитектуры двенадцатого столетия, больше всего напоминающего обитель сумасшедшего ученого. Легкие, размеренные движения привели ее к Променаду в самом его широком месте, после чего Кейт дважды обежала вокруг обелиска Вашингтона.

Дыхание ее несколько участилось; просочившийся сквозь футболку пот выступил пятнами на толстовке с эмблемой юридического факультета Джорджтаунского университета. По мере того как Кейт приближалась к Приливной бухте, народу становилось все больше. Наступившая осень доставляла в город изо всех концов страны заполненными до отказа самолетами, автобусами и машинами тех, кто хотел избежать летнего наплыва туристов и печально знаменитой вашингтонской жары.

Увернувшись от разинувшего рот ребенка, Кейт столкнулась с другим бегуном, бежавшим навстречу. Оба не удержались на ногах и упали.

– Проклятье!

Быстро откатившись в сторону, мужчина вскочил на ноги. Кейт начала вставать, подняла на него взгляд, готовая принести извинения, и тотчас же снова опустилась на землю. Так она сидела какое-то время, а вокруг плясали вооруженные фотоаппаратами жители Арканзаса и Айовы.

– Привет, Кейт.

Протянув руку, Джек помог ей встать и проводил к сбросившим свой наряд вишням, растущим по берегам Приливной бухты. Напротив возвышался величественный мемориал Джефферсона, отделенный водной гладью, и внутри ротонды отчетливо была видна фигура третьего президента страны.

У Кейт распухла лодыжка. Сняв кроссовку и носок, она принялась растирать ушибленное место.

– Никак не думала, Джек, что у тебя осталось время на пробежки.

Кейт окинула его оценивающим взглядом: ни залысины, ни брюшка, ни морщин на лице. Для Джека Грэма время остановилось. Кейт была вынуждена признать, что выглядел он бесподобно. Она же, напротив, являла собой полную и абсолютную катастрофу.

Кейт мысленно выругала себя за то, что не сделала себе ту прическу, затем снова выругала себя, что подумала об этом. У нее по носу скатилась капелька пота, и она смахнула ее раздраженным движением руки.

– А я думал то же самое про тебя. Никак не предполагал, что прокуроров отпускают домой раньше полуночи… Бездельничаешь?

– Точно.

Кейт снова растерла лодыжку; боль становилась сильной. Увидев это, Джек наклонился и взял ногу Кейт обеими руками. Та вздрогнула. Он посмотрел ей в лицо.

– Помнишь, я, можно сказать, зарабатывал этим на жизнь, а ты была моим лучшим и единственным клиентом? Я никогда не встречал женщин с такими хрупкими лодыжками. А во всем остальном ты выглядишь такой здоровой.

Расслабившись, Кейт позволила ему заняться лодыжкой, а затем и ступней и вскоре поняла, что Джек не растерял свое мастерство. Что он имел в виду, говоря, что она выглядит здоровой? Кейт нахмурилась. В конце концов, это она его бросила. И поступила совершенно правильно. Разве не так?

– Я слышала насчет «Паттон, Шоу и Лорд». Прими мои поздравления.

– Ерунда. Любой мало-мальски грамотный юрист, обслуживающий многомиллионных клиентов, добился бы того же самого.

– Да, и о помолвке я тоже читала в газете. Двойные поздравления.

Джек даже не улыбнулся. Кейт захотелось узнать почему.

Молча натянув на ногу носок и надев кроссовку, он посмотрел ей в лицо.

– Ты не сможешь бегать день-два, лодыжка сильно распухла. У меня рядом машина. Я тебя подброшу.

– Просто возьму такси.

– Ты предпочитаешь мне вашингтонского таксиста? – изобразил оскорбленность Джек. – К тому же я не вижу в твоей форме карманов. Ты собираешься упрашивать, чтобы тебя отвезли бесплатно? Удачи тебе.

Кейт посмотрела на свои шорты. Ключ лежал у нее в носке. Джек уже обратил внимание на характерную выпуклость. Он улыбнулся, поняв ее дилемму. Поджав губы, Кейт провела языком по нижней. Джек хорошо помнил эту привычку по прошлому. Хотя он уже несколько лет не видел этот жест, внезапно ему показалось, что он никуда не уходил.

Джек встал.

– Я бы одолжил тебе, но у меня тоже пусто.

Встав, Кейт положила руку ему на плечо и попробовала опереться на больную ногу.

– А я полагала, за частную практику платят лучше…