Она погладила меня по щеке и прижалась к плечу.

Мы сидели на носу корабля и ждали, когда нас начнут встречать береговая охрана Голицына-Южного. Судно шло переполненным, неспешно, в темноте. Связь начала работать недавно — до этого мы пребывали в полной радиотишине, как и на всей территории аборигенов. Нас запеленговали, к нам уже мчались катера, и на горизонте уже виднелись тусклые огни.

На календаре капитана Ляо значилось девятое мая, воскресенье. С момента крушения нашего вертолёта до момента, когда нас подобрали — прошли три с половиной недели. Мне — да и Самире тоже — казалось, что меньше, и куда из нашей памяти делась неделя — сказать я не мог. То ли проклятые сиамцы накачали нас какой-то дурью и везли значительно дольше, то ли в подземных сутках было не двадцать четыре часа, а тридцать с лишним — когда не видишь солнечного света, то организм может не заметить смены числа часов.

Что творилось снаружи в наше отсутствие — оставалось только гадать.

— Интересно, как аборигены включают «глушилку», — спросил я Самиру. — Ты что-то знаешь?

— Не-а. Вообще уже без разницы. Мы потеряли доставку и провалили миссию Общества. Теперь нас лишат премий и отодвинут на кандидатство в Обществе.

— Почему так считаешь? Мы освободили кучу людей. И уничтожили секретный бункер вражеской державы.

Самира поёжилась.

— А, да. И ещё привлекут к разговорам с Тайной Службой за самовольство и вмешательство в секретную миссию…

— Извини, дорогая, после того, как я… точнее, мы с тобой стали вместе главными подопытными кроликами — я вынужден был превращаться из объекта в субъект.

Тут я понял, что опасно приблизился к темам, к которым не стоило возвращаться и которых не стоило касаться.

— Я так и не поняла… этот спецназ, как ты сказал — это ты их вызвал? Но как⁈ И… кому они подчиняются. У Тайной Полиции, по крайней мере, московской, есть сенс-спецназ, я знаю, это единственное, где пересекаются Общество и тайники. Но они… какие-то очень странные. Эти летающие плазморезы. И все трое — с навыком телепортации?

Как часто в таких случаях — я решил ограничиться полуправдой.

— Я не помню, кто именно… в общем, не важно. Но когда-то давно мне сказали. Если хочешь призвать на помощь — пусти кровь в лифте.

— В лифте⁈ Это… какой-то очень странный магический ритуал. В стиле вуду. Как можно было узнать, что это сработает?

— В общем… главное, что это сработало. Хотя, скорее всего, это совпадение. И Боширов нам что-то недорассказывает.

— Ясно… Боже, как я хочу есть! — сказала Самира и потянулась.

— Ты и меня съела бы, да? У вас в роду каннибалы были?

Она толкнула меня в бок, мы в очередной раз поцеловались, и она сказала шёпотом:

— И не только есть хочу. Когда мы уже наконец-то останемся одни? Я думала, что на корабле получится, а тут тесно, и два десятка девушек, с которыми у тебя было, я их даже побаиваюсь.

— Ну, я буду требовать номер с самой большой двуспальной кроватью…

На рассвете нас встретили корабли береговой охраны. Берег родной — и теперь, и ранее — державы становился всё ближе и ближе, пусть он и был берегом отдалённой колонии. Я сначала привычно искал на горизонте небоскрёбы, но потом вспомнил слова Андрона о том, что лифтов в этом городе нет. И действительно — нас встретил лишь одинокий маяк на мысе, соединённый стеной с квадратом мощных крепостных стен. Город чем-то напоминал уже увиденное мной Долгово Городище, но выглядел посвежее, а стены — помощнее. В порт мы вошли через небольшой шлюз, ведущий в дебаркадер.

Нас встречала небольшая толпа журналистов, военные, медики.

— Это они, — послышались голоса.

Нас щёлкали камерами, осведомились, нужна ли медицинская помощь. Журналистов оттеснили вояки, и они набросились на Ляо с сыном. Руслана Боширова и Витольда тут же перехватил мрачный бронированный автомобиль — не то из-за японской униформы, не то узнав в первом разведчика. Мамзелей грузили в автобус. А нас же с Самирой и Станиславом Володимировичем бережно загрузили в приятную прохладу тёмного правительственного лимузина.

Мы там оказались не одни. Тучноватый господин с густыми бакенбардами восседал напротив нас в белоснежном костюме.

— Спартак Кириллович Голицын-Трефилов, — представился он, протянув руки. — Вас, молодые люди, я узнаю. Про вас в последние полторы недели трубят все имперские газеты. И мне страшно представить, что сейчас начнётся, когда они узнают, что вы живы. Да, а вас, достопочтенные судари, нам не удалось представить друг другу.

— Дробышевский, Станислав Володимирович, — представился учёный. — Пленён на прошлой неделе.

Последовал короткий и сбивчивый пересказ наших историй, закончившийся, впрочем, достаточно быстро. Мы разгрузились во дворце князя, выглядевшем не то как цитадель средневекового замка, не то как укреплённая военная база.

Вообще, судя по тому, что я видел в окно, пока ехал — город целиком выглядел как одна большая военная база. Людей в формах разных оттенков встречалось куда больше, чем гражданских, а среди гражданских было больше цветных, чем представителей титульной нации.

— В общем, вы нашлись чрезвычайно вовремя и сэкономили уйму бюджета генерал-губернаторства, — сообщил князь. — На ваше спасение уже собирались отправить экспедицию… В общем, апартаменты на первом этаже — к вашим услугам, три больших гостевых номера.

— Два, — твёрдо сказала Самира. — Хватит и двух.

— Хм… Предлагаю вам сегодня отоспаться и привыкнуть к привычному ритму жизни. А завтра у нас с вами, господа, будет преинтересный разговор. Вас, Станислав Володимирович, я, вероятно, тоже к нему подключу. И — да. Постарайтесь не читать новостных газет!

Массивные стены были построены из глыб гранита и известняка. Ансамбль был разделён на несколько двориков, в которых росли фруктовые деревья.

Я уже развернулся к выходу, как раздался знакомый голос.

— А кто это к нам пожаловал, а⁈

Не успел опомниться, как меня заключили в крепкие, но короткие объятия.

— Мариэтта Генриховна!! Вы⁈

— Потеряться вздумал! Засранец!

Следом из здания выбежал Сид. Никогда не думал, что буду так крепко давить рёбра мужским объятием своему камердинеру.

— Барь! Живёхонький. Говорил же! — пробасили над ухом.

— Я тебя тоже рад видеть, дружище. А чего вы нас на пристани не встретили?

— Так — всё равно сюда привезли бы. А это, стало быть, Сабина Омеровна? — тётушка оценивающим взглядом прошлась по фигуре девушки. — Ну и длинная! Ладно, иди сюда, тоже обниму. Я твоему папаше обещала.

— И меня обнимите, — попросил Станислав Володимирович. — Знаете, человек — существо сугубо социальное, ползительно для организма и разных социальных взаимодействий.

Мне снова начало казаться, что где-то я его уже видел. Неужто очередной парадокс? С другой стороны — не удивительно, что в этом мире они будут кучковаться в дворянском сословии.

Последовал обед — толком рассказ тётушки я не слушал, потому что дико истосковался по отечественной кухне.

Итак, что удалось уяснить — подняли вой и место крушения нашли через три дня, тел не нашли, подумали, что сожрали грифоны. Ещё через пару дней новости дошли до родных и попали в прессу.

— А я сразу поняла — жив, жив племяшка!

— Драконы, — вдруг вспомнил я. — Что с драконами?

— На Камчатке, родимые. Уже неделю как. Камчатку официально вчера вернули. А порты Уссури тихоокеанская эскадра блокировала, при поддержке кораблей Аляски и Луизианы. Под предлогом обеспечения безопасности. Уж не знаю, как они с япошками договорились… Тоже, возможно, вернут. Это же у вас тоже япошки были, я правильно догадалась?

— Они, — кивнула Самира.

— Так вот. Потом нашли ваш груз…

— Наш груз⁈

— Ага. И следы от джипов. Дипломатический скандал с Новым Израилем, потом на неделе кто-то из их вояк проговорился прессе, что в заповедник частенько заезжают наёмники-работорговцы. Ну, я манатки собрала, вот этого вот оболтуса в Москве прихватила — и сюда. Неделю добирались, неделю!! Через Кавказ, потом Персию, потом Абиссинию, Маврикий, Сухоли-Устохонхои…

— И где он теперь, интересно?

— Что, груз? А здесь. У князя. Он темнит. Мутный типок, я бы сказала. Да, как у вас телефоны? Отпишитесь хоть нашим всем. Сообщения тут ходят с задержкой в сутки, со спутниками и самолётами, но — всё равно.

— Не поверишь. Сохранились. Надо бы зарядить, — сказал я.

— Надо бы, — сказала Самира и потупила взор.

Следом мы запёрлись в нашем общем номере с Самирой и яростно, безудержно заряжали наши телефоны. Сперва с целью зарядки телефонов мы полностью избавились от одежды. Затем жадно заряжали телефоны на белоснежных простынях и перинах огромной, трёхспальной кровати. Этот период зарядки продлился непозволительно быстро, хотя, похоже, ей хватило и пары минут для полного