Нет, быть друзьями лучше, чем быть никем.

Даррен стал прокручивать в памяти сегодняшнюю встречу с Кейт. Он вспомнил о том, как говорил с ней о ее семье, и тут же ему стало стыдно и больно за то, что он забыл про своих. Он был настолько занят работой в течение последних нескольких недель, что не мог найти минутки, чтобы написать пару слов домашним.

Одержимый манией преследования, он не звонил домой, а редкие письма посылал только Барту.

Даррен нашел бумагу и ручку и, отодвинув клавиатуру компьютера в сторону, положил перед собой чистый лист. Несколько слов о себе, о работе, но о Кейт он ничего не написал.

Насвистывая незамысловатую песенку, он спустился вниз по лестнице. И заметил Кейт.

Девушка пыталась вбить гвоздь в опору, огораживающую куст с розами. Даррену это зрелище показалось забавным. Она так осторожно держала гвоздь, словно это была тонкая фарфоровая чашечка. И казалось, что в другой руке у нее был не молоток, а змея, с такой настороженной брезгливостью она зажала его в кулачке.

– Может быть, помочь? – спросил Даррен, еле сдерживая смех.

Кейт, обернувшись, протянула ему молоток. Он присел рядышком. Она придерживала рукой опору, чтобы та не раскачивалась, а Даррен вбивал гвоздь.

– Мой герой! – воскликнула она, когда он забил гвоздь, и залилась смехом.

И Даррен тоже рассмеялся.

И тут же замолчал, едва заметив, что она разглядывает его волосы.

– У меня на голове вдруг выросли рожки? Что ты так внимательно разглядываешь?

– У тебя что, какие-то не такие, как у всех, уши? – решилась спросить она.

– Да нет, обычные уши, – удивившись, ответил он и откинул прядь волос назад, чтобы она могла увидеть его уши.

Кейт посмотрела внимательно и затем кивнула:

– Я так и думала. Хорошие уши! – Видя его замешательство, девушка звонко рассмеялась. – Извини, это профессиональное любопытство. Я просто представила, как будут смотреться твои уши с новой прической. – Она подошла к нему чуть ближе. – А ты что же, красишь волосы?

Вот черт! Даррен не на шутку заволновался.

– Угу, – буркнул он в ответ. Ему не хотелось говорить ни о стрижках, ни об ушах, ни о цвете волос.

Он подошел к следующей опоре и стал забивать гвоздь в нее.

– Ой! Я укололась! – Кейт трясла рукой и дула на указательный палец, потом протянула руку Даррену: – Ты видишь кровь?

Он притянул ее руку ближе. У нее была мягкая, гладкая кожа.

Он перевел взгляд на ее лицо, а ее пораненный палец прижал к своим губам.

– Так лучше? – спросил он вдруг охрипшим голосом.

Она часто заморгала, уставившись на него. Ее губы пересохли, и она облизнула их. Даррен потянулся к ней, но ему помешала опора, придерживающая решетку. Воспользовавшись этим, Кейт выдернула свою руку из его руки.

Даррен какое-то время продолжал сидеть на корточках, размышляя над тем, позволила ли бы Кейт поцеловать себя, если бы не этот зловредный куст с шипами.

– Мне нужно вернуться в дом, чтобы взять перчатки и бечевку, – защебетала Кейт. Как ни старалась, она не могла скрыть волнения.

И Даррену нравилось, что она волнуется. Что его присутствие заставляет ее волноваться. Значит, не все так безнадежно.

– Я могу помочь, если хочешь, – предложил Даррен.

– Нет, спасибо. Я справлюсь, улыбнулась Кейт.

– Ладно, – согласился Даррен, – тогда я пойду.

Он шел к почте, наслаждаясь прекрасным солнечным днем. И думал о том, что будет самым счастливым человеком, если Кейт полюбит его, полюбит его в обличье Эдгара. Словно Эдгар был лягушкой, которую следовало поцеловать прежде, чем узнаешь, что лягушка – это заколдованный принц.

Улыбаясь и беседуя с посетителями, подбирая прически, делая стрижки и укладки – так Кейт провела свой обычный долгий рабочий день.

Они уже собирались закрываться, когда Кейт и Руби позвала к себе в кабинет владелица салона.

– Это премии, – пояснила Мона Вокентин, – вы очень хорошо потрудились, и мне хотелось как-то отблагодарить вас.

Мона Вокентин была не из тех, кто любит выдавать премии и поздравлять с успешной работой, поэтому несколько минут девушки стояли молча, ошеломленные. Потом они обе, подбежав, обняли начальницу, поблагодарили и, счастливо смеясь, вышли из салона.

Сев в машину Руби, они торопливо раскрыли конверты.

– И что там у тебя? – спросила Руби.

– Пятьсот долларов, – отозвалась Кейт, которая все еще не могла поверить своим глазам. – А у тебя?

– То же самое!

– Ничего себе! И что ты собираешься делать со своей премией?

– То же самое, что и ты. – Руби широко улыбнулась. – Мы идем по магазинам!

Так Кейт оказалась в магазине женской одежды.

– Но, Руби, я не могу себе этого позволить, – взмолилась Кейт. Она намеревалась положить эти деньги на свой изрядно оскудевший банковский счет. Хотя эта сумма не намного приблизит ее к мечте.

– Ой, как жаль, что у меня не такая фигурка, как у тебя, – сокрушалась Руби. Потом, взглянув на задумчивую подругу, добавила: – Послушай, у тебя есть пятьсот долларов, на которые ты не рассчитывала. Так что ты можешь себе позволить подарок к дню рождения. Шикарное платье, например! – Руби впилась взглядом в ноги Кейт. – И хорошие туфли ты тоже можешь себе позволить!

– Ну, хорошо, – согласилась Кейт, не в силах больше сопротивляться. – Но эти платья слишком яркие, давай поищем что-нибудь еще.

И девушки направились вдоль вешалок с нарядами.

Наконец Кейт остановила свой выбор на зеленовато-синем шелковом платье.

– Как тебе это? – спросила она Руби. Та только восхищенно вздохнула.

Кейт переоделась в примерочной и вертелась перед зеркалом.

Она очень хорошо чувствовала себя в этом платье.

Стоило платьице столько, сколько Кейт за год тратила на всю свою одежду. Но Руби была права: премия свалилась как снег на голову, она на нее не рассчитывала, так что эта дорогостоящая покупка не пробьет бреши в финансовом бюджете Кейт.

– Я покупаю его, – решилась девушка.

Пока Кейт старалась отвлечь себя от мыслей о том, сколько денег она собирается потратить всего лишь на одно, но красивое платье, Руби исчезла в примерочной с охапкой нарядов в руках.

Вскоре она появилась в коротеньком платье золотого цвета.

– Ну, ничего себе!

Руби, довольно хихикая, крутилась перед зеркалом.

– Я напоминаю себе шоколадную ириску, ожидающую одного молодого человека, которому будет позволено снять с меня-конфетки золотую обертку! – весело прощебетала Руби. – Надеюсь, Марвин просто остолбенеет, увидев меня в этом платье!