Кешка, похоже, стал приходить в себя, поэтому Егор перевел его в подвешенное состояние – оторвал от земли, вжав спиной в гаражные ворота.

– Ну, как не знаешь? Они сказали, что ты их ко мне послал... Где они сейчас?

– Н-не знаю...

– Ну, как не знаешь, если я их к тебе отправил...

– Да не нужны они мне! И Ника не нужна! У меня Ася есть!

Белокурая Ася, о которой он говорил, стояла на крыльце и в немом оцепенении смотрела на своего избранника. Она переживала за него, но даже не пыталась хоть как-то повлиять на Егора. Именно поэтому она была похожа на красивую, но безвольную куклу, которая хороша только в радости, но никак не в горе.

– А Ника где?

– Не знаю!

– А если хорошо подумать?

– Да не знаю я!

– Смотри, если я вдруг ее сейчас найду, то я разорву твой поганый рот от уха до уха! Где Ника?

– Не знаю!!!

– Ну, смотри!

Егор взбесился не на шутку, и Кешка вдруг ясно осознал, что находится на волосок от гибели. А ведь он и правда мог пришибить ненароком этого недоумка.

Насмерть перепуганный паренек нашел ключи от гаража, подвала, позволил ему обыскать весь дом от низа до самого верха. Но Ники нигде не было.

– Где ты ее держишь? – неистовствовал Егор.

– Да нигде!

– А где она?

– Не знаю!

Юная блондинка молча следовала за ними по пятам. Как будто могла чем-то помочь забитому Кешке. И вдруг она подала голос. Егор даже вздрогнул от неожиданности.

– Я знаю.

– Что ты знаешь? – вытаращился на нее Кешка.

Казалось, он был удивлен даже больше, чем Егор.

– Я ее на этой неделе видела, в понедельник, она тебя на вокзале провожала...

Девушка смотрела на Егора ничего не выражающим взглядом. Если она переживала за Нику, то чуть-чуть. И ее исчезновению совсем не радовалась. А то, что Егора шокировали ее слова, ее и вовсе не волновало... Она действительно была похожа на куклу с пластиковым лицом и стеклянными глазами.

– И что?

– Она рукой махала, когда поезд отходил.

– Это я знаю... Дальше что?

– Что дальше? К вокзалу пошла. Ну, девушка к ней какая-то привязалась, они разговорились, потом в машину вместе сели...

– В какую машину?

– Да «десятка» обычная. – Блондинка пренебрежительно поморщилась.

Ну вот, хоть какие-то эмоции проявились. Не любит она российские машины, потому что толстые кошельки в таких не ездят.

– Девушка мажорная, одета хорошо, а на такой машине...

Блондинка смешала неприязнь с удивлением и, похоже, получила от этого удовольствие.

– А ты что, следила за Никой? – встряла в разговор стоявшая тут же Инга.

Возмущение фонтанировало из нее, как вода из рассохшегося корабельного днища.

– Ну, не следила... – замялась девушка. – Просто...

– Что, просто? Кешку хотела у нее отбить? – Инга, казалось, едва сдерживалась, чтобы не вцепиться ей в волосы. – Знаю я таких!

– А что, правда следила? – подозрительно сощурился паренек.

– Да нет же, просто... – Девушка растерянно захлопала ресницами, глянула по сторонам – будто в поисках защиты.

Егор же удивленно посмотрел на Ингу. Ей-то какое дело, кто у кого пытался отбить Кешку? Главное, Веронику найти, которая, похоже, влипла в очень серьезную историю.

– И что это за мажорная девушка? Как она выглядела?

– Да как выглядела... – пожала плечами сбитая с толку блондинка. – Ну, глаза такие раскосые, волосы черные... И сама вся в черном...

– Вельветовые джинсы, рубашка? – похолодел от дурного предчувствия Егор.

– Да, да...

– Чем-то на лису похожа?

– Ну, в общем, да. Было что-то лисье. Особенно улыбка... Улыбалась она, как будто заманивала ее...

– Что все это значит? – Инга с тревогой смотрела на Егора. – Откуда ты знаешь, во что была она одета? Что это за лиса такая?

– Откуда знаю?.. Да когда на перроне стояли, крутилась одна возле нас, – на ходу сочинил он. – На Нику посматривала... Знал бы я, что эта дрянь задумала...

– Что задумала?

– Похитили Нику, вот что!

Он и не сомневался в том, что Вероника стала жертвой Лаймы. И хотя на самом деле он не видел, как эта хищница наблюдала за ними на перроне, она действительно в это время могла находиться где-то рядом. Маскироваться в толпе она умела, равно, как принимать быстрые решения...

Но ведь Лайма должна была быть в поезде в то время, как Вероника оставила Егора. А тут какая-то «десятка», на которой она уехала с добычей в клюве...

– Так, мне сейчас на вокзал надо ехать... – Он с озадаченным видом потер виски.

Он узнает адрес или номер телефона какой-нибудь из проводниц двенадцатого вагона, в котором Лайма следовала в Иркутск. Нужно было подвердить свою догадку, что эта сука села в поезд где-нибудь на станции «Болотная». Сделала свое мерзкое дело и нагнала состав...

Но искать проводниц, находить доказательства – только время терять. И без того ясно, что Лайма похитила Нику... И все же на вокзал нужно ехать, чтобы убедиться в подлости черной бестии... Егор занервничал до чесоточного зуда: не знал, за что хвататься...

– В милицию надо! – заявила Инга.

– Да, конечно, – в замешательстве согласился Егор. – Бери эту, – кивком указал он на блондинку. – И поезжай. Пусть она приметы похитительницы даст...

У него был под рукой сотовый телефон, а мобильный номер Лаймы он знал. Нужно было отойти в сторонку и на повышенных тонах поговорить с ней. Спросить, где Вероника, узнать, зачем она похитила ее. Но Лайма просто-напросто пошлет его к черту. А вот если он припрет ее к стенке фактами, что ее видели на вокзале, как она сажала Веронику в «десятку», что в поезд она села на станции «Болотная»... Но и тогда Лайма скажет, что все это враки... И все равно надо ехать искать проводницу...

– А меня на вокзал завезете, – сказал он, вместе с Ингой направляясь к ее машине.

– А как же милиция? Ты тоже должен рассказать, что видел...

– Да я-то расскажу, но как-нибудь потом... Милиция пусть сама ищет, а я по своим каналам, ладно?

Егор мог бы сдать ментам номер телефона Лаймы. У них техника и методика – они бы смогли установить место ее нахождения. Ее могли бы обложить со всех сторон, захватить или даже убить при задержании, но где вероятность, что при этом не пострадает Вероника? Или Лайма ее в момент опасности пристрелит, или шальная ментовская пуля найдет... О том, что Лайма на допросах может сдать страшную правду о его прошлом, он почему-то не думал.