– Это что, угроза?

– Всего лишь говорю о том, что меня беспокоит.

– Не беспокойся, девчонка скоро будет здесь. А сейчас мне пора…

– Удачи брат. А… один вопрос… Я слышал, ты нашел покупателя на свой бизнес?

– Шерхан, при всем уважении, но мои дела тебя не касаются.

– Просто… ты отказался продать его мне.

– Северный Кипр. Я так не работаю. У меня есть принципы.

– Ты настолько богат, что можешь позволить их?

– Неважно насколько я богат. Принципы есть принципы…в моем случаи вещь неизменная.

– Деньги есть деньги… Любые принципы прогибаются под тяжестью золотых монет. Большая ошибка думать о себе как о чем-то устоявшимся и непоколебимом, – он недолго стучал по экрану смартфона, потом показал мне.

– Мой ответ – нет, как и прежде. В любом случаи, еще пары нолей не хватает.

– Я хорошо знаком с теми, кто хочет купить Бабочку. Купить курицу, несущую золотые яйца. Будет неприятно, если в этот курятник заглянет лиса… Никому не нужны обглоданные кости…

– Хорошая аналогия с курятником. К счастью я неплохо снимаю шкуры с тех, кто сует нос в мое хозяйство.

– Но ведь это в прошлом. Ты давно не охотник, Ангел. Богемная жизнь поглотила тебя.

– Не охотник говоришь… Зато мне кажется я не плохой рассказчик. У тебя на родине популярны притчи? Я их люблю. Присядь, послушай… Давным-давно в славном городе Сочи жил старый самурай. За свою жизнь он выиграл много сражений, его уважали. Со всей страны к нему съезжались молодые воины, чтобы перенять его мудрость и искусство ведения боя.

Однажды летом в его доме появился один невежественный молодой самурай. Провокационная манера общения этого самурая пугала его противников. Они вступали с ним в схватку ослепленные гневом и страхом, то есть изначально проиграв битву.

И вот он решил победить старого самурая, чтобы обогатить свою историю победой над легендарным воином.

Однако сколько бы ни старался этот молодой самурай, преуспевший в нечестных приемах ведения боя, но у него так и не поучилось спровоцировать старого воина. Прошло несколько часов, но меч старого самурая так и остался не обнаженным, что заставило его врага сдаться.

А если бы он не сдался, то старый самурай достал бы свой меч и порубил его хозяйство на кусочки…

Но это лишь притча. К нам она не имеет никакого отношения.

– Я жду товар, Энджел.

– До встречи, Шерхан.

– До скорой встречи…

Я закрыл дверь за этим уебком. Спустился в гараж к водителю. Он же был личным охранником.

– Матвей, новости есть?

– Добрый день, нет, нету…

– Чем вы все твою мать занимаетесь… Перенеси мой вылет на конец недели.

– Сделаю.

Куда Дема пропал… Второй день тишина. Карма-карма, гребаная карма. Еще в детстве мать говорила, что я вспыльчивый и по жизни ни раз огребу за характер, видать права была.

Заказа на Шерхана не было. Может тогда и не лезть в яму со змеями? Знать и нихуя не сделать… Внутри ковырял червь, проедал насквозь кишки, оставляя ноющие дыры. Нахуя сдалась мне эта девка. Пискля, ни характера, ни ума. Одни сиськи и губы… У Шерхана ей будет не сладко, ой не сладко.

– Матвей, давай до Демида прокатимся, – наконец-то своей квартирой обзавелся, центр, первая линия.

На этаже было две двери, его и брата. Демид не открывал, но я слышал шаги. Позвонил еще раз.

– Дема, это я. Ты там как?

Я уже думал постучаться к Осу. Когда бывший наркоман перестает отвечать на телефон и выходить из дома, значит дело дрянь. Брат должен знать, что с ним.

– Дверь поцарапаешь! Только на прошлой неделе новую поставил. Здорово.

– Матвей, в машине подожди. Доброе утро, Демид. Я пройду? – квартира полное отражение хозяина. Повсюду серая краска и деревянный пол. Пусто. – Прости, без приглашения. Не занят? – я огляделся. В воздухе витал какой-то запах.

– Только встал… в душе был. Кофе не предлагаю.

– Не пьешь, знаю.

– Чай есть, липа, ромашка.

– А черного нет?

– С бергамотом только.

– Подходит. И сахар.

– Сахар – это белый яд.

– Это соль.

– И соль тоже.

Он стукнул по чайнику, достал кружку. В раковине стояли еще две.

– Что хотел?

– Мимо проезжал, решил повидать друга.

– Ну да, а то два дня уже не виделись.

– Печенье есть? Пирожные? – я открыл холодильник. В углу зеленел кусок сыра. – Ты вообще ешь?

– Да, бывает… Хлебцы есть, с черникой. Будешь?

– Хлебцы?

– Казинаки типа… Энджел, мне в спорт зал нужно. Ты по делу или как?

– Хоть бы на новоселье позвал.

– Ну вот как обставлюсь, обуючу тут все, так сразу и позову.

– То есть никогда… Ты про Таис не спросил.

– … нашлась?

– Нет. Ты последний, кто ее видел.

– Еще твой охранник.

– Да, и он. Чем у тебя пахнет?

– Бергамотом.

– Ты не один?

Демид сжал челюсти, наклонил голову, показывая, как я его заебал.

– Спасибо за чай. Подбросить? Тачку то еще не купил?

– Планирую. Спасибо. Только футболку надену.

– Я зайду в туалет?

Встал и прошел в конец коридора, наугад толкнул дверь. Спиной ко мне, лежала какая-то блондинка. Угол белой простыни свисал на обнаженные бедра.

– Это не туалет!

– Приношу извинить… так бы и сказал, что не один… Как всегда, блондинка.

– Угу…

– Собирайся, я внизу подожду.

– Томка!!! – я не верила своим глазам.

– Такса!!! Блин, Такса! Я думала тебя не увижу уже! Ты что вытворяешь?!… Эй, мы куда?

– Замолчи и пошли, живо!

Я затащила сестру в вокзальный туалет, который теперь стал почти домом. Захлопнула кабинку.

– Фу, не трогай тут ничего!

– Тась, я папе звонила. Он дома уже. Думает ты в Москве…у мамы. Я подтвердила. Если вранье раскроют, мать с нас обеих шкуры спустит.

– Вот и пусть думает. Иначе… нельзя, чтобы эти гады до них добрались. Ой, Томочка…

Я расплакалась на плече у сестры. Мы виделись не так часто, как хотелось. Родители развелись, когда нам было по двенадцать. Папу как по работе перевели из Москвы под Питер, так они с мамой и разошлись. Она у нас бизнес-вумен, занимается реализацией корейской техники, ну куда ей в пригород. В самолетах чаще чем дома была. А папа домосед, я в него. Томка же с мамой в Москве осталась. Нет, общались мы тесто. Праздники обязательно вместе. Родители старались, при встрече даже улыбались друг другу сквозь зубы.