Надвинув налицо шляпу, Мики вскочила в седло Санданса. На ней сегодня был ее обычный повседневный наряд. Хотя на этой неделе патрули охраняли границу более тщательно, Мики не могла побороть в себе искушение еще раз побывать на облюбованном участке. Она могла бы легко добраться до плодородной земли у реки Канейдиан мысленно, но ей очень хотелось проскакать по цветущим пастбищам, которые скоро станут ее собственностью. И они обязательно будут ее, решительно подумала Мики, даже если Кейл Броулин и считает, что она сошла с ума, решив сделать свою заявку.

Однако, подъезжая к границе, она заметила несколько человек, которые по рекам и ручейкам тоже стремились проникнуть на запретную территорию. Патрули задерживали нарушителей. Эта картина заставила Мики отказаться от своей затеи снова побывать на «своей» земле.

Недовольно вздохнув, Мики толкнула Санданса в бока. Если даже у нее не будет возможностей побывать на выбранном участке, она не вернется в лагерь Бумер. Она серьезно поссорилась с отцом, и теперь нужно было время, чтобы успокоиться.

Эмет занимался продажей новоприбывшим сочиненных им же карт. Карты искаженно отображали район незаселенных территорий, и любой, кто стал бы ими руководствоваться, был бы сбит с толку. Мики это прекрасно знала – ведь она сама побывала на незаселенных территориях! Ландшафт на картах Эмета абсолютно не совпадал с тем, что было на самом деле.

Отец Мики с каждым днем опускался все ниже. Он много пил, проводил почти все время за карточным столом, а теперь принялся за изготовление фальшивых карт, поскольку на виски и покер требовались деньги. Когда Мики выразила свое недовольство, Эмет возмутился. Он заявил, что он – ее отец. И имел наглость потребовать, чтобы Мики позабыла о своих глупых мечтах о ранчо. Эмет хотел, чтобы она помогла ему сделать заявку на место в будущем городе, чтобы она прибыла на городской участок и застолбила его от его имени! Когда Мики наотрез отказалась, Эмет в гневе выбежал. Мики оставалось лишь оседлать Санданса, чтобы отправиться куда-нибудь и прийти в себя.

В словах своего отца она услышала многое из того, что говорил ей Кейл Броулин. Но она знала точно, что у отца на уме. Он хотел, чтобы Мики прислуживала в магазине, который Эмет планировал построить; он же снова займется пьянством и игрой в карты, пуская на ветер всю прибыль. Но на этот раз она не примет участия в его планах. Да, Эмет ее отец, Но он изменился за последние несколько лет так сильно, что Мики едва его узнавала. И она его не уважала. Он не заслуживал ни грамма сочувствия.

Мики перевела Санданса на более быстрый шаг, желая избавиться от невеселых мыслей. Свежий ветер, дувший в лицо, несколько ободрил ее. В конце концов, у нее есть Санданс, с помощью которого можно сделать заявку, а потом вырастить хорошую породу лошадей, которые дадут немало денег. Все, что ей нужно, – это воспользоваться подвернувшейся возможностью. Гонка за землей была ее единственным шансом. Как только она создаст свое ранчо, она сможет помочь отцу изменить жизнь. Но все это достижимо, только если держать Эмета под контролем и если он будет вынужден перебраться к ней.

Из невеселых раздумий ее вывел вид одинокой палатки, раскинувшейся на ровной поляне. Мики не собиралась ехать в этом направлении и сейчас не могла сказать, как она здесь очутилась. Кейл предъявил ей ультиматум во время их последней встречи, и она об этом не забыла.

Внезапно на ее губах появилась лукавая улыбка. Возможно, сейчас настало время нанести Кейлу Броулину визит, что бы он там ни говорил. Ведь он ей должен деньги. Она была уверена, что после ее победы он будет вести себя сдержаннее. Да и она сейчас, как никогда, способна ему противостоять. Отец взвинтил ее – так с Кейлом она и выпустит пар. А если Кейл согласится сопровождать ее к участку, она может и простить ему долг. У него есть разрешение находиться на незаселенных землях, так что он может взять ее с собой. Возможность внимательно осмотреть землю вполне стоит того, что ей должен Кейл.

С этими мыслями Мики направила лошадь к палатке Кейла. Подъехав ближе, она увидела, что Кейл возится со своими лошадьми. Он уже накинул лассо на четырех лошадей и привязал их к столбу, а сейчас принялся за пятую.

Легкость, с которой Кейл кидал лассо, движение его мускулистых плеч под рубашкой невольно вызвали у Мики восхищение. Но она тут же мысленно обругала себя. Однако она ничего не могла с собой поделать. Она невольно сравнивала Кейла с ухажерами, которых Грета притаскивала в свою палатку для знакомства. В ее голове пронеслись все эти красавцы, но в памяти не задержался ни один. А вот о Кейле было что вспомнить – чуть заметная улыбка на его лице, беспорядочно падающие на лоб черные волосы, властно глядящие на нее блестящие, как ртуть, глаза. Перед ее мысленным взором всплыли длинные мускулистые обнаженные ноги, которые она видела в ночь, когда вернулась извиниться за свое вспыльчивое поведение. Она вспомнила, как чувствовала искры, словно вспыхивающие между ними, когда они вместе находились в палатке.

Мики словно слышала его глубокий, властный голос, требующий, чтобы она рассталась со своей мечтой и уехала с этой территории, пока не попала в крупные неприятности. Знал бы он, что у нее нет дома, потому что отец проиграл его в карты, горько подумала Мики. Многие годы их домом был фургон, который одновременно служил и передвижной лавкой. У нее не было выбора. Она имела только мечту – и эту мечту она была полна решимости превратить в реальность. Кейл не заставит ее отказаться от своей мечты, а Эмет не украдет у нее ее дом снова...

– Ты пришла позлорадствовать по поводу своей победы, взять долг... или и то и другое? – спросил Кейл, выводя ее из раздумий.

Мики подняла глаза. Кейл шел к ней по-мужски грациозной походкой. Он напоминал могучего горного льва. Казалось, он подкрадывается. Каждое его движение было полно жизни, в каждом играли мышцы.

В этой походке было что-то, что ее волновало и интриговало. А от того, как он поднял голову и улыбнулся, по ее позвоночнику словно прошла волна. Хотя Мики и не хотела замечать в Кейле Броулине каких-либо достоинств, на нее подействовала эта аура суровой мужественности. Ни один мужчина не действовал на нее столь сильно. Ее сердце замирало всякий раз, когда ее глаза пробегали по его мужественному торсу.

– Ты проглотила язык, дорогуша? – буркнул Кейл, глядя на стройную красавицу из-под краев широкой шляпы.

Мики не могла смотреть ему в глаза, но по голосу она знала, что в его взгляде горит насмешка. Ее разобрала злость. Мики хотела ответить подходящим образом, но, прежде чем она успела это сделать, длинные руки Кейла обняли ее за талию, чтобы помочь ей сойти с лошади. Опустив ее на землю, Кейл наклонил голову и пристально посмотрел ей в лицо. Ему была интересна ее реакция и на его прикосновение, и на сам этот пристальный взгляд.

Когда он коснулся ее, сердце Мики затрепетало, готовое вырваться из груди. Она ощутила твердые, словно стальные, мышцы его груди, которые сначала коснулись ее бедер, потом живота... а затем и груди. Кейл спускал ее медленно, словно мучая, заставляя понять разницу между женским телом и мужским. Она почувствовала волнение, и Кейл увидел его в синих озерах ее глаз. Но и сам Кейл тут же забыл данное себе слово не связываться больше с этой задиристой, упрямой и заносчивой женщиной.