Но всё даже самое чудесное когда-то да заканчивается. Аккурат к ужину закончилась и процедура дегустации закромов брата-бенедиктинца. Несмотря на изрядное количество продегустированных бочек, Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич выглядели ясными аки стёклышки. По их внешнему виду нельзя было определить, сколько они с особым тщанием продегустировали вин, чего не скажешь о Николае. Его меры предосторожности оказались тщетными, и друзья вели его вверх по узкой лестнице, твёрдо держа под локотки. Выйдя из закромов монастырских на улицу, Николай несколько раз глубоко вдохнул прохладного вечернего воздуха. Перекрестился и под бдительным присмотром Алексея Никифоровича и Андрея Яковлевича направился в сторону трапезной. Друзья шли за ним следом, внимательно следя за его сосредоточенной походкой. Брат Пьер посмотрел на удаляющихся братьев-иезуитов, горестно покачал головой, закрыл на крепкий замок дубовую дверь и засеменил следом.

За трапезой Николай пообещал келарю, что к завтрашнему утру он опишет весь процесс приготовления шипучих вин. На радостях старец даже не притронулся к еде и, пока друзья цедили жидкую рыбную похлёбку, сбегал за пером и чернилами. Не забыл он и про бумагу. После молебна все монахи разошлись по своим кельям, а брат Бастиан уже привычно закрыл чужаков на замок в их келье и ушёл к себе спать. Помощник настоятеля монастыря был уверен, что узкая келья без окна и толстая дубовая дверь надёжно спрятали гостей от внешнего мира. Так что можно спокойно отдыхать, чтобы поутру вновь бдительно наблюдать за гостями.

Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич скоренько пристроились на жёстких лежаках. Как бы между прочим спросили: как Николай собирается описывать процесс изготовления шампанского вина, если он в этом совершенно ничего не понимает? Но ответа друзья так и не дождались. Уже через минуту они беззаботно храпели на жёстких лежанках, словно под ними была мягкая, набитая лебединым пухом перина. Бывший опер положил на маленький столик, на котором лежал томик Священного Писания, бумагу, перо и чернила, а сам прилёг на кушетку и задумался. «А правда – как описать процесс изготовления шампанских вин?» – спросил он сам себя и рукой машинально потрогал талисман на шее. В голове промелькнула хитрая задумка. Николай встал с кушетки. Хмель ещё из головы окончательно ещё не выветрился, и ему было сложно собраться с мыслями. Они то собирались в кучку, то внезапно куда-то разбегались, да так, что в голове аж звенело от неожиданно наступившей пустоты.

– Так, – вполголоса тихонечко прошептал бывший опер и поглядел на мирно сопящих друзей. – Спите-спите, ребятки! Крепкого вам сна! А я сейчас быстренько вернусь!

Николай снял с шеи кожаный мешочек с орехом и изюминкой и мысленно попросил: «Только не подведите меня, «золотые братья»! От вас теперь зависит решение вопроса особой государственной важности!» После чего перекрестился, хотя и не считал себя верующим. Представил во всех подробностях свою московскую квартиру и провёл талисманом по стене над своим лежаком. Стена привычно зарябила, растворяясь в воздухе, и вскоре перед ним возникло именно то, что и было нужно, – его квартира. Николай на радостях поцеловал кожаный мешочек. Быстро повесил его обратно на шею, мельком оглянулся на мирно спящих друзей и осторожно перелез через лежанку на ту сторону пространственного перехода. Вскоре стена восстановилась, и беглец радостно оглядел обстановку своей скромной гостиной. Ещё совсем недавно они с друзьями здесь ночевали.

– А времени-то в Москве сейчас сколько? – спохватился бывший опер и взглянул на висящие на стене часы, но секундная стрелка на них не двигалась. – Ну конечно! Сколько я уже дома не был! Видно, батарейка закончилась!

Оглянулся на столик, на котором в подставке стоял беспроводный телефон, но та пустовала, а сам аппарат был неизвестно где. Пришлось идти его разыскивать. Оказалось, что тот лежал в коридоре, на тумбочке у раздевалки. «Как всегда, куда-то торопился и второпях бросил его! – сделал Николай ещё один нерадостный вывод. – Ничего, сейчас тебя зарядим и позвоним, а пока для поднятия тонуса выпьем крепкого чая!»

Электрический чайник не заставил себя долго ждать и быстро забулькал, зашипел. Пакетик чёрного чая на огромную кружку – и вскоре уже Николай устроился на диване. Мелкими глотками пил крепкий чай и наблюдал, как на дисплее телефона бегает индикатор заряда аккумулятора. Часы на телефоне ожили и показали, что в Москве уже далеко за полночь. Бывший опер нетерпеливо взял телефон и набрал нужный номер. Пошли гудки вызова абонента. «Если не на дежурстве, то обязательно должна поднять трубку!» – подумал Николай.

– Алло, слушаю вас! – раздался хорошо знакомый сонный голос.

– Привет, Ленка, это я, – слегка стесняясь, будто бы звонил в первый раз, произнёс Николай.

– Кто это? – сонным голосом спросили на том конце трубки и резко замолчали. – Николай, ты, что ли?!

– Он самый! Можно, Ленка, я к тебе сейчас зайду?

– Ты на часы смотрел? Я уже сплю давно, а завтра с утра на работу!

– Ленка, выручай! Вопрос жизни и смерти! – настойчиво, но в то же время мягко произнёс бывший опер. – У меня дома компьютера нет, но срочно нужна очень важная информация!

– Так ли уж только информация? – кокетливо поинтересовалась бывшая коллега по работе.

– Зуб даю! Только информация!

– Эх, пользуешься ты моей женской слабостью! Но без шампанского и конфет лучше и не приходи! Дверь не открою!

– Ты у меня просто прелесть, Ленка! Уже лечу! – радостно произнёс Николай и, бросив трубку, помчался переодеваться. В монашеской ризе на улицу ведь не пойдёшь.

– Ловелас! Как был ловелас, так им и остался! – со счастливой улыбкой произнесла Лена и взглянула на свою мятую ночную рубашку. Тут же ойкнула и метнулась к платяному шкафу. – Блин, что надеть? Надеть-то нечего! Одно старьё! Он всё это на мне уже видел не один раз!

Пока Лена в панике металась по квартире и думала, что бы ей такого надеть, Николай успел переодеться в цивильное; заскочить в круглосуточный ломбард; получить денег за антикварную монету; забежать в дежурный магазин; приобрести бутылку шампанского и самую большую коробку шоколадных конфет, которую только смог найти на полках в кондитерском отделе. И теперь он мчался на такси по ночной Москве к её дому. Попросил таксиста остановиться у хорошо известного ему парка. Там, в его глубине, находилась старая забегаловка, через стену которой он впервые попал в Москву Ивана Васильевича. «Эх, когда это уже было!» – размышлял Николай, расплачиваясь за поездку.

Ленкина высотка располагалась как раз напротив этого самого парка. Из её окон он был хорошо виден, как и заброшенная забегаловка. Старый лифт со стонами и гроханьем доставил Николая на десятый этаж. Наконец скрипучая дверь с оглушительным лязгом открылась и его взгляд упёрся в хорошо знакомую дверь. Немного подождав и переведя дух, бывший опер нажал на потёртую кнопку. Послышалось всполошённое чириканье звонка, и тут же за дверью раздался торопливый цокот женских каблучков. Их звук быстро стих, и дверь осторожно открылась. На пороге стояла та самая Ленка, которую он так хорошо знал. Эксперт из отдела криминалистики его родного МУРа, с которой бок о бок прожил и проработал не один год. Ещё совсем недавно – самый близкий на Земле человек. Но когда это уже было!