— Что тут смешного? — спросила она и откусила большой кусок бургера.

— Ты. Мы не занимаемся контрабандой кокаина или взломом с проникновением. Это не такое уж большое дело. Если нас поймают, то лишь слегка пожурят и прочитают лекцию о безопасности.

Таллула проглотила еду и пожала плечами.

— Возможно. Но гораздо интереснее думать, что мы мятежники, нарушающие закон.

— Так вот кто мы по-твоему? — отозвался я.

Она кивнула и откусила еще кусочек. Таллула не была похожа ни на одну другую девушку, с которой я встречался. Она не флиртовала и не пыталась контролировать меня обещанием секса. Таллула была... реальной. Веселой. И будь я проклят, если не сожалею о тех годах, которые упустил, не узнав ее.

Не думала, что тебе интересно мое мнение о твоей любовной жизни

ТАЛЛУЛА

Я не боюсь высоты. Вернее, нормальной высоты. Так что я не лгала Нэшу, когда он спросил. Я думал о высотах, таких как подъем на чердак или дом на дереве, который я всегда хотела в детстве, но мама слишком боялась построить его для меня. Я не думала, что Нэш спрашивал, не боюсь ли я взбираться на шестидесятифутовую водонапорную башню.

Когда он подъехал сюда, и я поняла, что должна взобраться на эту штуку... Я подумывала о том, чтобы отступить, сказав ему, что это невозможно. Но выражение волнения в его глазах, когда парень ждал моего ответа, удержало меня от этого. Я подумала, что был ничтожный шанс, что я упаду и разобьюсь насмерть. Я скорее умру в автокатастрофе, чем упаду с этой водонапорной башни.

Теперь, когда мы были здесь и смотрели на город, который мы оба называли домом, я была рада, что не позволила страху остановить меня. На самом деле я не боялась, что нас арестуют. Я знала, что все копы ждут начала игры и делают все возможное, чтобы обеспечить безопасность, когда прибыла команда противника и дороги, ведущие на стоянку, начали заполняться. Полиция была просто моим оправданием.

— Ты все еще планируешь стоять в стороне сегодня вечером? — спросила я его после того, как закончили ужин.

Он кивнул.

— Да. Планирую.

Его взгляд был устремлен на поле, где его друзья разминались, а на трибунах играл оркестр. Хотя мы не могли их слышать, оба знали, что парни подбадривают друг друга, крича то, что футболисты кричат перед игрой, чтобы подготовиться морально. Запах свежескошенной травы и жареного мяса наполнял воздух, торговая палатка была готова накормить болельщиков. Мое сердце болело за Нэша. Я никогда не любила ничего так же сильно. Никогда не было чего-то настолько важным для меня. Должно быть, в его жизни образовалась пустота.

— Что случилось? С твоей ногой? — спросила я, прежде чем успела подумать и остановиться.

Нэш вздохнул и перевел взгляд на меня.

— Дурацкая игра в футбол на заднем дворе. Мы играли каждый год в День памяти. Большинство людей играют с просто флагом или прикасаются, когда не носят щитки. Но нам нравиться контакт. Это делает игру более увлекательной. — Он выглядел огорченным, когда говорил это. — Никогда не думал, что это может все изменить. Я считал себя непобедимым. Чем сильнее удар, который я принимал или давал, тем лучше. Я играл жестко. Я был идиотом.

Нэш на мгновение закрыл глаза и покачал головой. Воспоминания давались ему с трудом. Я пожалела, что спросила. Если бы я могла забрать свой вопрос обратно, я бы так и сделала. Вернуться к остроумному подтруниванию и смеху, которые были раньше. Именно этого ему сейчас и не хватало, чтобы не вспоминать обо всем, что он потерял.

— Я не мог пошевелить ногой. Никогда раньше не чувствовал такой боли. Все было настолько серьезно, что мир начал исчезать. Но я не позволял себе потерять сознание. Не от боли. Я должен был бодрствовать. Мне нужно было знать, что случилось. Мне казалось, что я просто что-то сломал... и думал: «черт, надеюсь, до начала тренировок все срастётся». Никогда не думал, что у меня будет разрыв передней крестообразной связки, повреждение боковых связок коленного и голеностопного сустава. Чертова хромота на всю оставшуюся жизнь.

Я мало что знаю о спортивных травмах, но слышала, что разрыв ПКС — это плохо. Действительно очень плохо. Но у него было нечто большее. Намного больше.

— Мне очень жаль.

Это казалось неуместным, но все равно вырвалось у меня изо рта. Потому что мне действительно было жаль. Мне хотелось, чтобы Нэш вернулся и играл в эту игру. Я знала, что он желал этого больше, чем кто-либо другой.

— Мне тоже. Думаю, что всегда буду сожалеть об этом, — ответил он.

Теперь над нами нависла тяжесть. Легкое счастливое чувство из прошлого полностью исчезло. Это была моя вина. Ему нужно было помочь забыть, а не напоминать. Особенно перед игрой. Я напряженно думала о том, что еще можно сказать, чтобы поднять настроение. Сменить тему, не выглядя так, что мне все равно.

— Мне не следовало спрашивать. Это было не то, о чем тебе нужно было думать.

Уголок его рта приподнялся, и Нэш снова посмотрел на меня.

— Блейкли никогда не спрашивала. Она знала только, что мне больно, что я должен был ходить на терапию, и что больше не буду играть в футбол. Она даже не приходила ко мне в больницу. Сказала, что больницы заставляют ее нервничать и странно пахнут.

Мне было плевать на Блейкли. Она была поглощена собой. Я наблюдала за ней, когда Нэш начал встречаться с ней в прошлом году. И не могла понять, почему парень не видит, что она заботится только о себе. Нэш хороший парень. Они не подходили друг другу.

— Она не заслуживала тебя, — сказала я ему. — Я знала это, когда ты начал встречаться с ней.

Нэш переместил свое тело, пока не оказался вплотную ко мне.

— Ты должна была сказать мне. Избавила бы меня от хлопот.

Теперь он дразнился. Его тон стал легче. В глазах больше не было и тени потери.

— Не думала, что тебе интересно мое мнение о твоей любовной жизни.

Он рассмеялся.

— Сексуальной жизни, Таллула. Там не было никакой любви. Если не считать любви Блейкли к самой себе.

Мои щеки вспыхнули при слове «секс». Что было глупо. Нам было по семнадцать. Вполне возможно, я была единственной девочкой в классе, у которой не было секса. Я даже не целовалась с парнем. Даже не чмокала в щеку. Мне нужно было посмотреть фильмы по кабельному и преодолеть неловкость при слове «секс».

— Почему ты покраснела? — спросил он с широкой улыбкой на красивом лице.

Я пожала плечами и попыталась придумать правдоподобную ложь, но затем передумала. Правда была лучше. Кроме того, вряд ли правда шокировала бы его. Нэш знал, как я выглядела в прошлом году. Также знал, что я пряталась по углам и не вела светской жизни.

— Я не привыкла говорить о сексе с… парнем.