– Какая ты, мать твою, переменчивая! Ты думаешь, я смогу забыть про того бородатого типа в моей постели? Не смеши.

Дарья выжала из себя еще несколько слезинок и начала хныкать.

– Я больше не буду…

Он смотрел на нее. Она была красива и стройна. Таких женщин встречаешь далеко не каждый день. Сочетание зеленых глаз и черных волос создавало ореол тайны. Она была ведьмой, хитрой кошкой, резвой бестией, для которой не существует закона и норм морали.

Майор считал себя вполне современным человеком. Перебираться из страны в страну в одиночку, может, и легче, но никакого комфорта без женщины не предвиделось… У него достаточно денег для того, чтобы содержать и себя, и ее. Даже если она кинет его где-нибудь в далекой Греции, он не обидится. Во всяком случае, он на это надеялся. Здесь же она предлагала ему свои сбережения, это ему нравилось. Оставалось выяснить одно, может быть, самое главное:

– Зачем тебе уезжать отсюда? Неужели ты поедешь черт знает куда только ради меня?

Ну не могла, не могла она ему сказать, что убила человека и что она всего-навсего наживка!

– С тобой я чувствую себя в безопасности. Ты сильный, смелый.

– «…И на приветливы лисицыны слова…»

Дарья не дала ему закончить.

– Что ты говоришь? – игриво возмутилась она. – Я же не сказала ничего лишнего! Ты ведь на самом деле смелый и сильный. Только вот чемоданчик…

– Забудь, – он встал и обнял ее за плечи. – У нас нет времени.

Сейчас она хотела только одного: чтобы ее взгляд не показался ему слишком обреченным. Она-то знала, что еще не начатая игра уже проиграна.

* * *

Костин вылез из «Волги» и потянулся. С докладом к нему уже спешил капитан Свиридов, возглавлявший группу наблюдения за домом Боброва.

Поздоровались.

– Объект находится внутри здания уже пять часов. Полтора часа назад в дом вошла Данилова. Пока никакого движения нами больше не замечено. Может, возьмем его, товарищ майор?

– Сомневаюсь я, что после того, как мы посадим его в камеру, он станет разговаривать с нами. – Костин ни с того ни с сего зевнул. Стоя рядом со служебной машиной на обочине трассы, проходящей от дома Боброва в трехстах метрах, а может, и более, Костин занимался гаданием: знает Петров, что было в чемоданчике, или нет? Знает, кому принадлежит дипломат?.. – Подождем капитан, подождем. Сколько у вас человек по периметру?

– Десять.

– Для такого, как Петров, маловато, но, думаю, сегодня раскрываться не придется.

– А если девка предупредит?

Майор покачал головой:

– Я создал ей серьезную мотивацию. Она будет молчать.

* * *

Добравшись до своего родного городка, Сопля отправилась по знакомому ей адресу, надеясь найти успокоение в объятиях Ашота.

Пришлось сидеть на скамейке до позднего вечера, прежде чем их свидание состоялось. Вишневый «ВАЗ– 2107» подкатил к подъезду уже около десяти вечера. Продавец бананов привез с собой девушку. Увидев, что Ашот не один, Ира не на шутку разозлилась. Не успела очередная кобылка оправить сбившуюся юбку, как к ней подлетела Сопля и, громко ругаясь, попыталась дотянуться до лица своей соперницы.

– Ты, мразь поганая!

Ашот недолго лупал глазами. Он бросился на помощь своей новенькой. Оторвав Иру от ошалевшей подруги, кавказец крепко схватил ее за плечи.

– Ты зачем кричишь? Ты ушла. Иди. Не забудь привести лицо в порядок.

Сопля обмякла, надула губы и потопала прочь. Депрессия ее покинула через десять шагов. Впереди была целая жизнь, и Ашот не единственный мужчина при деньгах!

Трезво оценив ту сумму, которую ей пришлось собрать за свою жизнь – а это семь тысяч триста девяносто четыре доллара, лежащие в сбербанке, – Ира пришла к выводу, что надолго столь скудных запасов не хватит.

Для полного счастья, по ее представлениям, ей хватило бы пятидесяти тысяч. Но, к ее сожалению, никто не стремился подкинуть ей даже толику из того, что она мечтала заполучить рано или поздно.

С проституцией придется завязать. Шрам на щеке приговорил ее к иным формам заработка. Хотя она чуть ли не каждый час вспоминала слова Дарьи о том, что шрам можно убрать, веры в реальность столь неочевидной для Иры вещи не было.

Да и во что обойдется такая операция? Может, у нее и денег не хватит? Но семь тысяч долларов – это довольно много. Нет, хватит! Сегодня она пойдет ночевать в гостиницу, а завтра отправится в столицу искать подходящую клинику. Не может же она всю жизнь ходить со столь уродливым шрамом на щеке!

* * *

Как ни хотелось Иволгину побыстрее убраться прочь из кабинета Ревенева, совладать с обстоятельствами он не мог. Приходилось сидеть напротив капитана и в пятидесятый раз произносить или «Я не знаю», или «Не могу сказать».

«Доставать» Ревенев умел. Он задавал одни и те же вопросы в разной последовательности, что сильно бесило «бороду». Всякий раз он восклицал:

– Я же вам уже говорил, что у меня нет врагов!

Или:

– Неужели вы не запомнили мой предыдущий ответ? Я занимал только в коммерческих банках под обычный процент! С частными лицами дела не имел.

Вдохнув свежий воздух улицы, Иволгин поздравил сам себя с тем, что сохранил хладнокровие, несмотря на чудовищную головную боль.

Приехав домой на пойманной попутке, он завалился спать, не раздеваясь. Нападение на подставу не оставило ему никаких шансов на деловое выживание. Разве только попробовать найти еще одну Вику Апрель…

Около двенадцати ночи его разбудил телефонный звонок.

– Да, – вяло произнес он в надежде на то, что просто некто ошибся номером.

– Как ваши дела, Дмитрий Игоревич?

Он узнал голос, и от этого ему веселее не стало. Звонил человек, который под весьма скромный процент одолжил ему без всякой расписки в общей сложности восемьдесят тысяч долларов.

– Ничего, все нормально, – торопливо произнес Иволгин. – Деньги я отдам в срок, как и договаривались.

– Деньги нужны завтра к восьми утра. До свидания в вашем офисе!

Холодный пот прошиб Иволгина. У него было такое ощущение, что какие-то силы просто хотят разодрать его на куски. Он не сможет собрать столько за ночь! Вскочив с постели, продюсер бросился к шкатулке, где лежали деньги.

Две тонны шестьсот. Совсем ничего…

Он очень быстро трезвел, представляя, какая ночь ему предстоит.

В результате интенсивных побирательств к назначенному часу он смог собрать сорок семь пятьсот. Он надеялся выпросить еще два часа времени, для того чтобы успеть посетить два-три банка. Что это, уж прям, за срочность такая?