Врезавшись в стену, машина остановилась. Ее мигалка продолжала работать, и приглушенный поднятой пылью красный свет жутко бился внутри развороченного кафе, будто хотел вырваться наружу из этого разгрома.

Тройка мужчин по-прежнему стола на тротуаре, тупо уставившись на полностью выбитое окно.

Из него выскочил человек в белом фартуке, судя по всему, повар или официант. В ужасе шарахнулся от застывшей тройки и побежал прочь. На плече и груди у него были видны порезы.

Вслед за ним выскочила женщина. Растрепанные волосы, запыленная порванная одежда, кухонный нож в поднятой руке – всё это говорило о том, что она не в себе. Увидев убегающего в фартуке, она дико заорала и бросилась за ним, он же припустил еще быстрее.

Андрей понял, что пора действовать.

– Эй! – крикнул он.

Женщина остановилась и повернула к нему голову. Дикий, почти нечеловеческий взгляд заставил Андрея вздрогнуть.

Женщина повернулась и пошла на него с поднятым ножом. Цель, которую она преследовала, ясно читалась в ее безумном взгляде.

Сидя в машине, Ольга просто окаменела от ужаса. Разбитое кафе, дерущиеся люди, сумасшедшая с ножом – всё это не укладывалось в ее сознании. От всего этого ужаса ее отделял Андрей с газовым пистолетом в руках.

Женщине оставалось сделать до него не больше десяти шагов. Ее голова находилась как раз на мушке прицела. Но он не решался выстрелить по двум совершенно противоположным причинам. С одной стороны, не так-то просто выстрелить в человека, особенно в женщину, пусть даже из газового пистолета. А с другой стороны, он просто не был уверен в эффективности выстрела с такого расстояния.

– Стреляй, парень! Они все там сумасшедшие! – прокричал остановившийся человек в фартуке.

Андрей понимал, что стрелять необходимо, что если он не сделает этого, то она может убить его, а затем и Ольгу.

Еще два шага…

А может, ему удастся выбить нож? А если нет?

Ольга закусила губу, прекрасно понимая, почему Андрей медлит. Хлопок выстрела был для нее как гром среди ясного неба.

Со стороны казалось, что женщина была сражена наповал. Она рухнула на землю, как подкошенная, пару секунд пролежала без движения, а потом, схватившись руками за лицо, принялась кататься по асфальту и орать нечеловеческим голосом.

Андрей вытер выступивший на лбу пот и обернулся к Ольге:

– Отъедь немного, если сможешь, здесь плохое общество.

– А ты?

– Нужно вытащить сержанта… Если он жив.

– Не ходи туда!.. – вырвалось у девушки.

– Отъезжай! – бросил Андрей и побежал к кафе.

Невысокий попытался вырваться из захвата молодого, что послужило сигналом к дальнейшему его избиению.

Внутри кафе происходило нечто невообразимое. Половина его посетителей приходила в себя после полета машины, другая уже дралась, используя в качестве оружия обломки мебели. Только два вполне нормальных человека выскочили из него и бросились наутек, причем один из них сильно прихрамывал.

Андрею не пришлось входить внутрь, так как в этот момент из двери вывалился сержант Ковров. Лицо его было залито кровью, левая рука тоже, правая брючина – порвана от бедра до колена и вся пропитана кровью. Он упал, если бы Андрей его не поддержал.

Какой-то старик с ножкой стула в руках бросился было к ним, но вид пистолета заставил его повернуть обратно.

– Чокнутые!!! – заорал Ковров хриплым голосом. – Там всё залито бензином! Там бензин!..

Из кафе выскочили еще двое и тоже, судя по одежде, из его работников.

– Давай отсюда! – сказал Андрей, помогая Коврову. – Они ничего не слышат.

Едва они сделали два десятка шагов, как сзади громыхнуло, и их обдало жарким дыханием огня. Кафе не то взорвалось, не то всё разом вспыхнуло.

Андрей слышал тяжелое дыхание Коврова, рев пламени и истошные крики людей.

Перед ними вдруг затормозила машина, и Андрей с трудом узнал в ней свой «вольво». Уложив сержанта на заднее сиденье, он обернулся. Из разбитых окон кафе вырывалось пламя, криков больше слышно не было. Трое катались по асфальту, пытаясь сбить с себя огонь, что им вскоре удалось, и они присоединились к двум убегающим, одежда которых дымилась.

– Как минимум пятеро чокнутых будут теперь бегать по городу! – зло прохрипел сержант.

– Они были нормальными, – произнес Андрей. – Были.

На улице, выходящей на центральную площадь, в тени развесистого каштана, притаилась темно-серая «шестерка» с тонированными стеклами. Сидящему в ней всё было прекрасно видно от начала и до конца. Он видел начало потасовки, видел мужчину, выбившего собой окно; видел, как милицейская машина влетела в кафе и как начался пожар. Когда мимо «шестерки» пробежали перепуганные люди, сидящий в ней улыбнулся.

– А вот и отец, – сказал он сам себе, когда увидел человека, торопливой походкой пересекающего площадь по самому ее краю. Когда на пути его возникла перепуганная женщина, он сделал всё возможное, чтобы не попасться ей на глаза. Порванный пиджак и испещренное ссадинами лицо не взвали бы у нее подозрений, но она могла узнать священника.

– Всё в порядке? – спросил водитель, когда Никитий оказался внутри машины.

– Да, хозяин.

– Тогда здесь нам больше делать нечего, – и водитель повернул ключ зажигания.

«Шестерка» быстро пересекла площадь, но далеко от нее не уехала.

Сержант Сергей Лобенко, привезший экспертов из Процевска, сидел на бампере милицейского «РАФика» и думал об обеде, когда перед ним затормозила машина и из нее выскочила чем-то явно напуганная женщина. Она бросилась было к дому Лановых, но ее остановила оградительная лента.

– Я могу вам чем-то помочь? – поинтересовался сержант, поднимаясь с бампера.

Увидев милицейскую форму, женщина облегченно вздохнула и затараторила:

– Наконец-то, первый милиционер! Скорее сообщите лейтенанту Ващуку, что в «Золотом луче» драка, что туда влетела милицейская машина, и что сейчас в кафе начался пожар. Скорее же!

Сержант схватился было за рацию, но тут же вспомнил, что связи нет.

– Сейчас! Пожар, говорите?

– Там стреляли! Андрей Ковалев ранил женщину, которая хотела его убить! Где же лейтенант, свяжитесь с ним! – почти прокричала женщина, глядя на рацию.

– Эфир закрыт! – бросил сержант первое, что пришло ему в голову, и побежал к дому священника.

Мысли об обеде сменились предчувствием чего-то страшного и неотвратимого.

Всю недолгую дорогу от центральной площади до милицейского участка сержант Ковров чертыхался на заднем сиденье «вольво».