— Люди?! — ахнула Юля, увидев появившийся по левому борту корабль. — Неужели свои?

— И маги, — мрачно добавил я, глядя в бинокль ночного видения. — Второй корабль — рейдер тельнор. Какие тут нахрен свои… Наверняка прятались, ждали момент.

— Странный какой-то рейдер, — всматриваясь в темноту через свой бинокль, сказал Матвей. — У него на палубе какие-то механизмы… И пароходик этот мне по силуэту что-то до боли напоминает… где-то я такой видел… KUj -12, мать его!

— Что за куджи -12? Говори ясней! — не выдержал я.

— Немецкий траулер, переделанный в охотник за подлодками во время второй мировой. У него 88-миллиметровая пушка как у нас и зенитки с бомбометом. Звиздец, ребята.

— Все так плохо?

— Почти. Единственный наш козырь — скорость. У дойча паровой угольный котел, его предел — тринадцать узлов против наших семнадцати. Надо отрываться быстрее, — сжал губы капитан. — Иначе нас сразу из орудия и зениток накроют на раз-два, слишком близко.

— Он, гад, наверняка котел раскочегаривал, пока мы переговорщиков высаживали, — не удержался я. — А мы в темноте дым проворонили.

Пока Матвей замер, напряженно над чем-то размышляя, Юля решительно шагнула к рации и взяла трубку на витом шнуре. Нажала на тангенту и заговорила.

— Неопознанное человеческое судно без флага! Вас вызывает борт вооруженных сил Авалона «Бойкий». Немедленно назовите себя. Доложите о курсе следования и принадлежности как положено, — суровым тоном выпалила в динамик моя подруга.

— Не ответят они нам Юль, — Матвей работал рулем, потихоньку подворачивая корабль влево, так, чтобы Макарыч мог с предельного угла навести пушку на противника. — Даже если там люди, и они слушают шестнадцатый канал УКВ.

— Неопознанное судно, назовите себя! — не обращая внимания на его слова, еще раз щелкнула каким-то переключателем помощница капитана, и неожиданно в рубке послышался негромкий треск, а затем раздался голос, говоривший с гортанным акцентом.

— Слюшай дэвочка, ты кто? Капытан, да?

— Я старший помощник капитана «Бойкого» Анисимова. Немедленно назовите себя!

— Слушай прыказ Анысымова — останови машину, ложись в дрэйф. И позови капытана. Мужчыну к рации пазови, э?

— С кем я разговариваю? Назовитесь! — как ни в чем не бывало, продолжала Юля.

Услышав голос в рации, я почувствовал, как у меня сами собой начали сжиматься от злости руки в кулаки. Вспомнилась общага на излете девяностых, в которой я жил на последних двух курсах университета и состоявший преимущественно из кавказцев «студенческий» оперотряд при коменданте. Вот они примерно с такими же интонациями разговаривали. Помнится, как-то около полуночи выбили хлипкие двери в наш блок, по хозяйски выгребли из шкафчика тушенку, походя вытащили все деньги из моего кошелька, лежавшего в тумбочке стола, за которым я чертил проект и ушли, смеясь. «Панимаешь, брат, надо дэлиться», — улыбаясь, сказал мне на прощание начальник «оперотряда». «Сегодня ты с нами падэлился, завтра мы с тобой»… Наглые, сильные, все как один «спортсмены», уверенные в своем превосходстве и в том, что с ними за это ничего не будет. И ведь так оно и было: жаловаться и искать управу студентам на них можно было только у других бандитов, да и то… Девчонки из общаги их боялись как огня… Правда, когда я писал диплом, «оперотрядовцы» куда-то делись: кого-то, по слухам, посадил РУБОП, кого-то грохнули на разборке, а остальные свалили на родину. Но злоба у меня с тех времен, как оказалось, никуда не делась, и подступившая волна ненависти ударила в голову как стакан спирта…

— Дай-ка мне микрофон Юль, — сделав шаг, я потянулся к рации. — Надо кое-что сказать этому муда…

— Стой, Саша, — неожиданно придержал меня за плечо Матвей. — Не надо! Пусть Юлька говорит.

— Надо, млять! Я сейчас им…

— Не надо, командир, — продолжал удерживать меня моряк. — Охолонись, успокойся. Я твои чувства вполне разделяю. Но старпом права. Не видишь, она с ними играет, как кошка с мышью. Голову баранам дурит, тянет время. Я же говорил, слишком близко! Сейчас расстояние до противника около двух миль, если мы развернемся носом для торпедной атаки, то подставимся как в бою с «Чистильщиком» лоб в лоб на сходящихся курсах. И залепят нам в борт несколько снарядов от всей души, даже если с торпедной атакой у нас все сложится как надо. Стрелять им в нашу корму сейчас сподручнее, чем нам с бака целиться, выворачивая назад ствол на предельных углах. Но у нас разница в скоростях аж в шесть узлов, что-то их паровая машина хреново тянет! Минут через двадцать оторвемся еще на пару миль или больше, тогда развернемся и торпедируем обоих. Так безопаснее! Глядишь, не успеют в нас издалека попасть за те минуты, пока торпеда идет.

Я мотнул головой, плотно сжав зубы и коротко выматерился под нос, но остановился на месте. Матвей был прав, и в самом деле следовало тянуть время. Ни торпед, ни торпедных аппаратов я у противника не заметил. А мы сможем торпедировать противника, лишь развернувшись к нему носом, и когда торпеды окажутся в воде, по нам неизбежно откроют огонь, причем, если сделать это сейчас, за время маневра расстояние сократится до километра. Врежут по нам и из пушки и из всех зенитных пулеметов и попадут как пить дать, слишком близко. Нам выгоднее атаковать подальше, тогда будет шанс выйти из обстрела без потерь.

— Ти глупая, э? — продолжала бубнить рация. — Я сказал стоп машина. Дэвочка, дэлай что я сказал!

— Я не боюсь. Но прежде чем остановиться по вашему требованию, я должна доложить Тайр-шеру о происшествии по всей форме. Вы же ему служите? — сменила тон Юля.

— Какие будут приказания, ярл? — забубнила у меня рация голосом Макарыча. — Я навел орудие на пароход. Мне открывать огонь? Сменить цель?

— Цель не менять. Огня пока не открывать, — приказал я. — Подожди немного, майор, мы тут разговоры разговариваем, млять.

— Не твое дэло, кому я служу, — ответил голос. — Останови параход.

— Подождите пару минут, сейчас подойдет капитан и…

— Я с тобой в игрушки играю, э? Убегать от меня рэшила?

Сам выстрел позади «Бойкого» я не увидел, но взметнувшийся впереди по курсу столб воды и долетевший до нас звук открывшей огонь пушки, был красноречивее всяких слов. Снаряд пролетел совсем рядом, разминувшись с китобойцем лишь в десятке метров, и я почувствовал, как у меня мгновенно покрылась потом спина. Вашу маму… шутки кончились.

— Нет! Не стреляйте! Мужчина, пожалуйста, мы сдаемся! — в голосе Юли была самая настоящая паника. — Пожалуйста, я все сделаю, сейчас остановлю… подождите…

— Слэдующий снаряд в тэбя. Стоп машина, сказал!

— Да, конечно, сейчас все будет… сейчас, одну минуту… ой, я не то включила, подождите, я уже…

Юля отпустила тангенту рации и повернулась к нам.

— Парни, кажется, долго тянуть время не выйдет. Надо что-то решать, — тихо сказала подруга.