Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мало заварки. Ничего? — Я не отвечал и просто смотрел в его лицо. Смотрел и улыбался.
— Зато вода из перегонного куба. Чистейшая. Как из родника. — Король был самым любимым моим учителем, хотя может быть и не самым главным. В нем не было силы, которая есть у учителей. В нем жил свет. Особенный свет. Тот, который был дарован избранным. Он был неловок и угловат. Иногда складывалось впечатление, что его стригли не ножницами, а газонокосилкой. Он всегда забывал надеть галстук и носил его в кармане. Он приезжал в университет на велосипеде, зажав одну из штанин бельевой прищепкой для того чтобы ее не замотало в цепь, и всегда забывал убрать эту прищепку с брюк. Я снял со спины клинок и тихонько положил его на пол. Здесь мне ничто не угрожало.
— Да! Вот! — Король поднял, откуда с пола рыболовный рюкзак, с которым никогда не расставался. Вывалил из него на стол целую груду справочников и книг. Вытащил один и протянул мне. — Я давно хотел тебе его подарить. — Я взял книгу в коричневом переплете и положил в сумку. Она была мне не нужна. Я хороший ученик и я знал язык машин. Мне не нужны были переводчики вроде этой книги, но отказать Королю я не решился. Я улыбнулся снова. Авторитет велосипеда, на котором приезжал Король, был абсолютно непререкаем. Студенты вытаскивали его из разных углов, в которых его бросал Король, и ставили на парковку, ближайшую к крыльцу. Чайник закипел, и Король стал наливать мне в чашку, что-то похожее на слегка подкрашенную воду. Я пожал плечами. Зато с шоколадным печением. Он налил чая себе и сел напротив. Пил дуя на кипяток, раздувая щеки.
— Слушай, Мастер! — Он удивленно посмотрел на меня сквозь толстые стекла очков. — Скажи мне, кто из нас профессор? Я или ты?
— Разумеется, вы… — Я отправил в рот коричневый кругляшок печения и запил его горячей водой, в которой вкус чая, в общем, отсутствовал.
— Тогда расскажи мне — как у тебя получилось объяснить машине, то, что я тебе поручил? Я не думал, что ты справишься. Но, я хотел, что бы ты справился. И… — Он поднял указательный палец вверх. — Я не понимаю как, но оно работает, Мастер! Ты представляешь? — За этим, собственно, я и пришел в его чертоги. За этой короткой фразой. Я снова должен был услышать свое имя. Меня ждали серые тени, и я очень боялся потерять его там. Я вспомнил Короля перед огромной зеленой доской, исписанной, цифрами и формулами. В аудитории стояла гробовая тишина, не смотря на то, что собрались группы со всего факультета и у каждого из студентов были свои дела, которые они привыкли решать во время лекций. Но, только не тогда, когда у доски, перепачканный мелом, стоял Король. Он воодушевленно рассказывал нам, почти засыпающим от усталости проводникам, о Эо, богах второго перехода и почему в наряде Эо у бабочек хрустальные крылья. Мы слушали его, открыв от удивления рты.
— Ты не будешь против, если я лягу спать? А? — Король допил чай. Поставил чашку на поднос вверх дном и напряженно смотрел на большие круглые часы на стене.
— Лекция в семь тридцать. Уже полночь. — Я быстро поднялся из-за стола. Взял меч и перекинул его за спину. Надевать шлем на голову я не стал. Это можно было сделать и в коридоре.
— Представляешь, Мастер? — Король вытащил из-за стеллажа раскладушку с двумя простыми байковыми одеялами, и плоской подушкой в серой наволочке.
— Я все никак не успеваю на метро. — Он присел на постель и стал стягивать рубашку. — Приходится ночевать здесь. — Я сделал назад два шага. Поклонился Королю и вышел за скрипучие двери его чертогов. Я знал, почему он не шел домой. Уже как год дома ждать его было некому.
Я вышел в коридор, аккуратно прикрыв двери в чертоги Короля. Я услышал свое имя. Я вернул ему кольцо. Обеты были исполнены. Я не нашел здесь то, что можно было считать утерянным. Но, то, что я сделал, было важным. Не знаю было ли это важным для Хартленда, но для меня однозначно. Тропы проводников редко петляют, и вряд ли у меня получится заглянуть сюда еще раз. Я натянул шлем на голову и пошел по гулким коридорам, выбивая шпорами искры из бетонных полов.
Быстро спустился по лестнице, пройдя стеклянный холл «аквариум». Осмотрелся. Король как обычно забыл свой велосипед у лестницы. Не порядок. Я улыбнулся. Его место на парковке ректора. Я взял старый облупленный аппарат для езды на двух колесах, и водрузил его на очерченный белой краской кусок асфальта. Королю полагается трон. Пусть это и будет его троном. Хотя бы так.
Мальва стояла рядом, опустив голову и пытаясь, что-то собрать языком с асфальта. Ее давно нужно было покормить. Она смотрела на меня своими огромными фиолетовыми глазами с укором. Да, милая, я помню. Я покрутил головой. Ближайший луг с сочной травой был в том месте, где родился мой оруженосец. Там сияло солнце. Щебетали веселые птицы, и росла сочная луговая трава. У его чертогов не было стен. Я легко вскочил в седло и поехал вдоль асфальтовой дороги с запаркованными на обочинах автомобилями туда, где были тени. Луна огромным ртутным шаром висела в черном ночном небе. Город спал. Мотыльки погасили свои огни в окнах. Только на отдаленной трассе слышался шум непрерывного потока машин. Лунные тени не были чем-то особенным. Я не часто пользовался ими для того, чтобы двигаться дальше вдоль жемчужного ручья. Тени, отбрасываемые пламенем костра, или ярким солнцем были теплее. Лунные тени были изнанкой изнанки реального мира. В них было холодно, и всегда шел мелкий противный снег. Деревья не уступали дорогу, распластав над головой колкие сухие ветви. Не было слышно голосов ночных птиц. Не светились болотные гнилушки. Жемчужный ручей притухал и становился серым. Мальва тоже не любила лунные тени. Но ждать утра или разжигать костер посреди города мне не хотелось. Я дернул повод, и мой конь послушно вошел в клин тьмы, отбрасываемый угловатым кирпичным зданием. До чертогов оруженосца скользить среди лунных теней было совсем рядом. Я нашел из них выход и дал Мальве шпоры. Она вскинула голову. Перешла на галоп и выпрыгнула под яркое слепящее полуденное солнце. Я резко осадил ее. Спешился и, держа в поводу, вкусно вдохнул
