Кэм невольно рассмеялась.

– Вы очень наблюдательны, мисс Пауэлл. Возможно, вам стоит задуматься о карьере в разведке.

Блэр слабо улыбнулась, но ее взгляд остался серьезным.

– Поверьте, коммандер, я могу распознать сотрудника любой нашей уважаемой разведслужбы лишь по покрою его костюма и степени высокомерия, сквозящей в походке. Агенты Секретной службы, по крайней мере, всегда вежливы.

– Мисс Пауэлл, – властно произнес крепкий мужчина, глядя на сидевших на скамейке женщин, но подчеркнуто игнорируя Кэм. – Специальный агент Патрик Дойл, Федеральное бюро расследований. Я бы хотел переговорить с вами лично, поскольку буду курировать вашу охрану до тех пор, пока мы не обезвредим вашего преследователя.

Блэр почувствовала, как напряглась Кэм, и очень холодно ответила:

– Мистер Дойл, мою охрану возглавляет коммандер Робертс. Если вы хотите обсудить со мной какие-либо вопросы по этой части, вы можете сделать это через нее. Одной встречи в день с руководством охраны для меня более чем достаточно, – с этими словами Блэр подхватила свой альбом и карандаши и резко поднялась с места, заставив Дойла отступить на шаг назад.

Блэр бегло посмотрела на Кэм. Для Дойла выражение лица коммандера было практически непроницаемым, а вот Блэр увидела смешинку в ее взгляде. Она тепло улыбнулась Кэм на прощание и ушла со словами:

– Оставлю вас, разбирайтесь между собой.

Патрик Дойл развернулся, провожая Блэр взглядом. На его лице заходили желваки. Когда он снова посмотрел на Кэм, к ярости в его взгляде прибавилось презрение.

– Она не понимает, как лучше для нее, – сказал он снисходительно. – Думаете, вы знаете, что для нее лучше?

Кэм поднялась со скамейки, оказавшись почти вровень с Дойлом. Они схлестнулись взглядами.

– Не стану притворяться, будто знаю, что лучше всего для мисс Пауэлл, но могу заверить вас в одном: я точно знаю, что лучше делать для обеспечения ее безопасности. И еще, советую вам поделиться со мной всей информацией и рекомендациями, касающимися этого дела. Таковы инструкции, и я полагаю, вы не станете их нарушать.

Дойл шагнул вперед, безуспешно попытавшись заставить Кэм отступить. Теперь они стояли почти вплотную друг к другу.

– Послушай, Робертс, – прорычал покрасневший от злости Дойл. – Ты мешаешься у меня под ногами, так что не удивляйся, если СМИ вдруг узнают, как ты проводишь свободное время и с кем ты любишь это делать.

– Мы это уже проходили, Дойл. Ты зря тратишь время, – ответила Кэм, не прекращая смотреть ему в глаза.

– Твой начальник и глава Секретной службы, возможно, будут другого мнения, если узнают, во что ты втянула дочь президента.

Кэм одарила его холодной и жесткой, как гранит, улыбкой.

– Дойл, ты и впрямь идиот, если думаешь, что Блэр Пауэлл тебе по зубам. Она съест тебя с потрохами.

Кэм обогнула Дойла сбоку и направилась к воротам, через которые вошла в сквер.

Она посмотрела через дорогу, предположив, что Блэр, наверное, уже в своей квартире. Кэм подумала было, пойти туда, но резко остановилась, поняв, почему ей этого захотелось. Она уже безумно скучала по Блэр.

* * *

С высоты девятого этажа, прислонившись к оконной раме, Блэр наблюдала за Кэмерон Робертс. Глава ее охраны, засунув руки в карманы брюк, стояла рядом с воротами в сквер, оперевшись одним плечом на каменный столб у входа на территорию парка. Патрик Дойл промчался мимо Робертс, не сказав ни слова.

У нее такой усталый вид, подумала Блэр. Она могла лишь представить, как трудно Кэм выносить присутствие ФБР. Блэр вращалась в политических кругах всю жизнь и знала, что межведомственная борьба за область влияния была жестокой и беспощадной. Там каждый был сам за себя. Она не сомневалась в том, что Патрика Дойла больше волновало желание во что бы то ни стало поймать Ухажера, чем обеспечить ее безопасность. Блэр не собиралась попадать на удочку Дойла и верить, что он действительно беспокоился за нее. Впрочем, ей было все равно. Главное, Блэр знала – не просто знала, а чувствовала – что для Кэмерон она была на первом месте.

Она ощутила эту неподдельную заботу с того момента, когда Кэмерон впервые вошла в ее квартиру и ясно дала понять, что намерена выполнять свою работу, и при этом попытается предоставить Блэр как можно больше личного пространства. Тот ужасный день, когда Кэм заслонила ее от пули, доказывал правдивость ее слов. Больше всего Блэр не хотела увидеть это снова. Она не хотела, чтобы Кэм спасала ее, ставя под угрозу собственную жизнь.

Почему ты просто не сказала ему «нет», в сотый раз задавалась вопросом Блэр. В глубине души она знала ответ. Кэмерон согласилась вернуться на должность коммандера не только потому, что ее попросил об этом сам президент. Она пошла на это потому, что это была ее работа, потому что Кэм была такой, какая она есть. Отчасти Блэр уважала ее преданность к работе. В каком-то смысле она даже понимала Кэм. Но понимание не могло заставить ее чувствовать по-другому. Она не хотела, чтобы Кэм ее охраняла и не нуждалась в этом. Блэр возмущало, что она в принципе вынуждена находиться под круглосуточной охраной, но со временем смирилась с данной ситуацией.

От Кэмерон ей хотелось одной-единственной вещи, которую она уже отчаялась, а вернее, просто перестала искать в людях. Кэм затронула тайные струны в душе Блэр, о которых другие даже не подозревали. Кэмерон не пыталась убедить ее в том, чтобы она смирилась с обстоятельствами или благодарила судьбу за то, что оказалась дочерью президента, как делали многие агенты прежде. Кэм не преклонялась перед ней из-за ее статуса Первой дочери: для Блэр это была приятная передышка после назойливого внимания других. Но что еще важнее, Кэм понимала ее негодование и прощала ей вспышки гнева.

Блэр посмотрела, как Кэмерон свернула за угол и отошла от окна. Она стояла в пустой квартире. Несколько минут назад они были рядом, и теперь Блэр мучило желание. Так происходило всякий раз. Блэр не хотела, чтобы ее охватывали эти желания, и не хотела думать об этом. Ее взгляд упал на крупное полотно, которое она писала масляными красками, и она окинула его критическим взглядом со стороны. Поначалу она не всматривалась в детали, стараясь охватить образ целиком. Она скорее почувствовала его, чем увидела. И лишь через пару минут Блэр сосредоточилась на цвете, контрасте и элементах рисунка. К тому моменту, когда она подошла к картине, ее сознание прояснилось, а сердце на какое-то время стало свободным от всего.

Кэм решила, что гораздо благоразумней будет совершить пробежку, чем снова встретиться с Блэр так скоро. Так уж повелось с самой первой их встречи: тело Кэм отказывалось повиноваться ей вопреки здравому смыслу. Вот и сейчас она чувствовала напряжение, гудевшее в сухожилиях, мышцах и нервах, которое было похоже на свернувшегося внутри нее голодного зверя. Кэм знала, что это такое. Эти ощущения месяцами терзали ее, пока она наконец не сдалась. Потребность в Блэр не уменьшалась даже тогда, когда они были вместе, возбуждение не слабело даже тогда, когда Кэм прикасалась к ней, а занятия любовью не утоляли желания окончательно. Кэм до сих пор чувствовала разгоряченную кожу Блэр под своими руками и мощную пульсацию тела, которое плавилось под ее губами. Она все еще чувствовала вкус Блэр.