— Душа моя, ты ведешь себя, как маленькая капризная девочка, — и вправду будто с ребенком заговорил он. — К чему эта гонка? Зачем слезы и обида? Ты ведь понимаешь, кто я, и если говорю, что дело важное, значит, оно касается Камерата.

— Я не удерживаю тебя, — сипло ответила я. — Поезжай и делай, что должно.

— Тогда к чему эта обида?

Выдохнув, чтобы успокоиться, я снова отвела взгляд и, справившись с комком в горле, заговорила:

— У меня тоже было важное дело, может не такое, как твое, но оно было важно для меня. Я ведь довольствовалась тем, что ты выделил мне всего неделю, не спорила. А теперь ты увозишь меня, хотя мог бы оставить…

— Нет, — резко ответил он, и я обернулась к нему. — Я не оставлю тебя одну. В этой поездке я твое сопровождение и охрана. И я не могу позволить себе бросить свою женщину в одиночестве.

— Боги, Ив! — воскликнула я. — С нами едет отряд гвардейцев! Оставь мне часть из них, и о моей безопасности можно не волноваться. Через два дня я отправлюсь в обратный путь…

— Я сказал – нет, — сухо произнес король. — Мы приехали вместе и уедем вместе. — Затем покривился и притянул меня к себе. Я попыталась вывернуться, но монарх удержал. — Перестань, Шанни, зачем эта борьба? — Он потерся кончиком носа о мой висок и ласково произнес: — Ты же знаешь, как я тебя люблю. Ты – мой лучик, Шанриз, и ты нужна мне. Зачем эти слезы? Зачем страдания? Обещаю, что искуплю этот грех и порадую тебя, когда вернемся. Чего ты хочешь?

Я вскинула на него взгляд. Государь улыбнулся и провел по моей щеке тыльной стороной ладони. Затем склонился к губам, но я накрыла его рот кончиками пальцев, и ответила:

— Я хочу лучшего архитектора. Пусть он отправляется в Тибад и обустроит пансион и школу. Хочу, чтобы ты выделил деньги на ремонт здания и закупку всего необходимого. Хочу, чтобы министр образования внес мои школы, какие будут открыты, в список учебных заведений Камерата. Хочу государственную субсидию на обучение в университетах детей из небогатых семейств…

— Стоп! — рявкнул Ивер. — Архитектора и деньги обещаю.  Об остальном говорить еще рано.

— Тогда еще одну поездку в Тибад до конца лета. И если не сможешь поехать, я возьму Айлид Энкетт и ее супруга. Я хочу сюда вернуться еще в этом году.

— Я смогу поехать, — ответил король. — Хорошо. Архитектор, деньги, поездка.

— Айлид я всё равно возьму с собой, я ей обещала, — упрямо ответила я.

— Пусть едет, — кивнул государь.

— И мы проведем в Тибаде столько времени…

— Довольно, — остановил меня Ив. — С Тибадом и школой закончили, но я выполню еще одно твое желание, когда вернемся в столицу. Наверняка у тебя их уже припасено с десяток, выбери одно, но чтобы оно не касалось государственных интересов.

— Договорились, — азартно ответила я.

— Теперь прощен? — улыбнулся государь, и я честно ответила:

— Разумеется, нет. Пока это только слова…

— Которые сказал король…

— Про неделю тоже говорил король, — отмахнулась я.

— Ну, знаешь, — фыркнул Ив. — Не моя вина, что Саммен решил снова портить нам кровь.

— Что-то серьезное? — спросила я.

— Мое присутствие для решения проблемы обязательно, — ответил он.

— Тогда едем.

Я уже собралась вернуться к скакунам, оставленным на дороге, но король удержал меня. Он опять склонился к моим губам, но я вновь остановила его.

— Я тебя еще не простила. И всё еще злюсь.

— Я ведь тоже могу начать злиться, — проникновенно уведомил меня Его Величество.

Вздохнув, я подставила губы. Он заглянул мне в глаза, все-таки поцеловал, но я не ответила. Раздражение было всё еще слишком сильным, и сейчас, как никогда я ощущала давление ошейника на свою шею. Государь было отстранился, но вновь склонился и прижался лбом к моему лбу. Так мы простояли с минуту, не произнеся ни слова, а затем, наконец, вернулись на дорогу.

В этот раз я позволила государю ухаживать за мной и рваться вперед уже не стала. Примирение состоялось, обида не прошла. Однако вскоре я тряхнула головой и заставила себя расслабиться. Всё хорошо, пусть и не так, как мне хочется. Я выбила финансовую помощь, у меня будет еще одна поездка, и в столице он сделает то, о чем я собиралась долго спорить и вырывать необходимое мне едва ли не силком. Еще одно мое дело не затрагивало государственных интересов, но было крайне важным для моего дела. Да, всё не так уж и плохо. А поводок… он останется.

Взглянув на короля, я увидела, что и он смотрит на меня. Я улыбнулась, после поглядела вперед и умиротворенно вздохнула. Как бы там ни было, но первый шаг в моих начинаниях уже был сделан. Я прикрыла глаза, ощутила прикосновение ветра к коже и улыбнулась уже совсем искренне. Хэлл по-прежнему был со мной.

Теплые губы коснулись моей щеки, скользнули вниз, задев уголок рта, проложили дорожку по шее и остановились на плече, после проделали обратный путь, и я улыбнулась, не открыв глаз.

— Доброе утро, любовь моя, — шепнул мне на ухо Ивер.

Я перевернулась с бока на спину, и теперь он коснулся моих губ легким поцелуем. До моего обоняния донесся аромат цветов, принесенных государем. Я открыла глаза и встретилась с его улыбкой.

— До чего же ты хороша, — сказал он, разглядывая меня. — Обожаю встречать твое пробуждение, лучик.

Он переложил букет с постели мне на грудь, и я подтянула его к лицу, вдохнула запах и поглядела на своего венценосного любовника поверх цветочных головок.

— Как странно, — произнесла я чуть хрипло со сна, — день рождения у тебя, а подарок получила я.

— Цветы – это не подарок, это подношение красоте, признание и преклонение перед ней, — назидательно ответил король. — А подарок это вот, — и он поднял на уровень моих глаз бархатный футляр.

Я села, отложила цветы и приняла футляр, но сразу не открыла, а подняла на монарха удивленно-вопросительный взгляд. Он ответил таким же, и смысл такого ответа был понятен. Он дарил мне драгоценности и часто. Впрочем, не только драгоценности. Государь исправно баловал меня, и я также исправно принимала его дары с благодарной улыбкой. Впрочем, он знал, что новая брошь или диадема порадуют мой взор, конечно, но особой надобности я в них не видела. И платья, которые мне шили по его заказу, я надевала редко, предпочитая наряды, которые продумывала и заказывала портным сама. А Ив редко настаивал, чтобы я надевала то, что придумал он, его воплне устраивало то, как я выгляжу.

Однажды мы даже поругались, когда я в шутку назвала его мальчиком, который любит наряжать кукол. Но иной аналогии у меня не было. И эта шутка обидела Его Величество.

— Разве я не могу заботиться о своей женщине? — сухо вопросил он.