Черное солнце тонуло в желтом поле. Вокруг солнца виднелся лиловатый нимб, переливчатый, как узор из электромагнитных волн или намагниченных металлических опилок. Во сне Бруно видел этот черно-лиловый призрак, заваливающийся за желтый горизонт, потом на короткое время вновь появляющийся в его поле зрения и опять стремительно падающий вниз одиноким диском. Вот почему это видение и погрузило его в глубокую печаль, и оно же – когда он проснулся и откинул оконную штору, и вот почему оранжевый шар над сингапурским заливом выглядел зловещим посланцем из других миров.

Потом он будет вспоминать этот призрак как первое предвестье внезапно возникшего помутнения.

Сингапурский «дворецкий» Фалька был обычным коридорным, которого менеджер отеля поначалу выделил для оказания услуг гостю и которого Фальк очень быстро прибрал к рукам для своих нужд. Уже в который раз Бруно напрочь забыл его имя. Коридорный прислуживал Фальку с почтением, очевидно закрывая глаза на порок и аккуратно исполняя бесчисленные просьбы о подпольном обмене больших сумм сингапурских долларов, помимо прочих сомнительных с точки зрения закона операций. Бруно вряд ли бы удивился, узнав, что мальчик также регулярно стучал незримым властям, которые затем сами связывались с Фальком. Фальк дирижировал невидимым оркестром взяток и откатов и повторял как мантру, что все это «взносы за ведение бизнеса». Особенно в Юго-Восточной Азии Фальк ограждал деликатные операции Бруно от посягательств местных чиновников и бандитов, которых всегда соблазняла добыча в виде нетрезвого богача после очередного крупного выигрыша в рискованной игре, где можно было либо победить с двойным счетом, либо проиграться вчистую, заставив противника играть в долг, порой достигавший астрономической суммы. Потом, когда Бруно отбывал из отеля в аэропорт, чтобы перелететь на новое пастбище, Фальк оставался улаживать все дела и собирать все долги. Фальк всегда собирал долги. Бруно полагал, что здесь регулярные инвестиции в местную полицию были делом первейшей необходимости. Без сомнения, Фальк не раз спасал Бруно от тюрьмы, о чем тот даже не знал.

– Миста Эдгар на массаз.

– Он просил меня зайти. Я могу подождать или прийти попозже…

– Нет, он хосет, стобы вы засли.

Разумеется, он зашел. Фальку, похоже, нравилось демонстрировать свою наготу Бруно или любому другому, будь то в парной или в частном бассейне, везде, где можно было бы устроить такую демонстрацию. Выставляя напоказ свою дряхлеющую плоть, Фальк использовал власть времени в свою пользу, больно уязвляя молодых видом того, во что им неизбежно суждено превратиться. Если уж я с этим смирился, то и тебе придется. Бруно шагнул мимо дворецкого и вошел в тускло освещенную спальню Фалька. Он учуял запах шафрана – видимо, ароматное масло или дымная палочка. Наброшенное полотенце прикрывало тощие ягодицы Фалька, лежащего ничком на массажном столе. Наверное, оно сползет на пол еще до окончания их беседы. Массажистка-малайка пощипывала дряблую, в коричневых пятнышках, тонкую кожу на лопатках. Она отвела взгляд от Бруно.

– Александер! – Фальк не поднял головы.

Его глухой возглас величественно воспарил от подушки в форме пончика, на которой покоилось лицо. Как будто он сунул голову в сиденье унитаза, подумал вдруг Бруно.

– Да?

– Я пил кофе с Билли Лимом. Он извинился за вчерашнее. Он сказал, что его… сильно задержали.

Фальк произнес это ничего не объясняющее объяснение таким сладким тоном, как будто такая интонация вполне соответствовала его представлениям об учтивости.

Ясное дело, Фальк и Ик Тхо Лим обсуждали свой любимый проект – договорной футбольный матч. Но Фальк об этом не упомянул.

– Изворотливый тип.

– Прояви снисходительность. Мы договорились на вечер пятницы. Он хочет устроить небольшой прием в каком-то ресторане.

– В приватном кабинете?

– Думаю, он забронировал весь ресторан.

– Звучит внушительно.

– Надеюсь. Он мне рассказал, как однажды выиграл в покер бенгальского тигра – он играл с директором сингапурского зоопарка.

– Теперь этот тигр с ним неотлучно – куда он, туда и зверь?

– Билли его съел для обретения силы, – Фальк пробурчал эту загадочную фразу между вздохами, словно массаж выдавливал из него слова. Массажистка заложила локоть Фалька себе за плечо, обнажив его покрытую седой порослью подмышку и впившись большими пальцами в его мышцы.

Бруно, немного разморенный в шафранных сумерках комнаты, так и не понял, был ли съеденный тигр хвастливой шуткой или примером остроумия Ик Тхо Лима – или же остроумия Фалька, глумящегося над Лимом. Но, привычный к мракобесным сентенциям Фалька, он не стал просить разъяснений. Как бы там ни было, пора было брать быка за рога.

– Слушай, Эдгар, я сам удивляюсь, как это получилось, но сегодня вечером у меня игра с тем американцем, который, помнишь, вперся в…

Вот зачем Бруно собирался вернуться в «Раффлз». Кит Столарски снял отдельный номер для, как он выразился вчера на прощание, «эпической ночной рубки».

– Твой старинный друг. Да, знаю.

Значит, Фальк уже в курсе. Кто же рассказал? Дворецкий? Массажистка? Он вполне мог об этом узнать из десятка разных источников. Столарски не стал бы утруждать себя, чтобы скрыть свои приготовления к игре, а если бы и стал, эти ухищрения вряд ли бы ему помогли – уж в этом городе точно.

– То есть ты рад, что Билли Лим не предложил играть сегодня, да?

– Я от тебя ничего не скрывал.

– Знаю.

– Для меня это стало полной неожиданностью, – Бруно это уже говорил.

– Я не сомневаюсь. Будет битва?

– Думаю, будет. Он, я полагаю, богат, хотя по нему не скажешь.

– Торговля, наверное?

Теперь массажистка умастила конечности Фалька то ли пыльцой, то ли пудрой. Ну и, разумеется, полотенце было снято – чтобы можно было добраться до труднодоступных мест. Судя по запаху, это был порошок карри, смешавшийся с ароматом шафрана. Она что, готовила Фалька для запекания в тандури? В последнее время Бруно везде чудился дух жареного мяса.

– Да. Он вроде продает студентам сотовые телефоны или видеоигры.

– Ты бы не хотел, чтобы я присутствовал?

– Мне все равно, Эдгар, будешь ты там или нет. Но вряд ли твое присутствие обрадует Кита. Но ты, разумеется, в доле…

– Больше ни слова.

Бруно указали на дверь. В подтверждение чего Фальк громко пукнул и шумно выдохнул – так обмякает и выпускает воздух умершее тело. Бруно понял, что, как всегда, разочаровал Фалька, ничего другого он и не ожидал. Что бы их ни связывало раньше, в том числе взаимная симпатия, его давно уже лишили иллюзорной гордости. Старый шакал видел отражение молодого в безжалостном зеркале. И у Бруно в запасе осталось не так много трюков: он чересчур долго сам зависел