— Сэм…

— Ладно, Люк. Хватит на самом деле. Сейчас это все уже не важно. Скажи, в этой машине Линдси ездила постоянно?

Лукасу очень не хотелось менять тему разговора, но хронометр, отсчитывающий секунды в его мозгу, и соседство охраняющих авто полицейских подсказывали ему, что продолжать его сейчас не время и не место.

— Это ее служебный автомобиль, — сдержанно ответил он.

Саманта медленно обошла его, надеясь, что ее раздражение ускользнет от внимания Лукаса. Она знала, что прикосновение к машине ничего не даст. В большинстве случаев предметы, которых она касалась, не вызывали в ней ничего, кроме обычных физических ощущений. Как у обычных людей. В большинстве случаев.

Однако в состоянии эмоционального напряжения, и особенно нарастающего, у нее начинали появляться видения. Люк объяснил бы этот феномен действием окружающих человека электромагнитных полей, их синхронизацией с электромагнитными полями, излучаемыми мозгом, в результате чего открывается неведомая дверь и человек обретает способность видеть будущее или тайные стороны настоящего.

Саманта никогда не питала интереса к наукам — ни к гуманитарным, ни к естественным. Ее вообще мало что занимало, кроме своих способностей, и все, что к ним не относилось, она попросту отметала. Она много читала об экстрасенсорике, но мало что впитывала и еще меньше понимала. Твердо она знала только одно — видения ее, изменившие, как, впрочем, и сформировавшие всю ее жизнь, есть мучительная, иногда пугающая реальность, от которой ей невозможно скрыться. И еще тяжкое бремя.

Она все время думала о том, понимает ли это Люк.

— У нас нет ни единой зацепки, Сэм, ни одной версии, ни одной улики — ничего. Мы понятия не имеем, где этот подонок может удерживать Линдси. Нам нужна хоть какая-нибудь отправная точка.

Саманта резко остановилась, спросила:

— Ты ничего не чувствуешь?

— Нет. Либо не могу войти в контакт с ней, либо она без сознания или под действием наркотика.

— Либо мертва.

В углах его рта появились глубокие морщины.

— Линдси жива, — уверенно произнес он. — Он всегда ждет выкупа. Возможно, он увез ее отсюда.

— Так далеко?

— Да, так далеко. Чтобы я не смог уловить ее присутствие. Но даже если бы она находилась близко, я тоже не смог бы установить контакт с ней.

— Ты имеешь в виду расстояние?

— Да. Многое зависит от расстояния и от других факторов. К примеру, я должен понять, как люди реагируют на стресс и на боль. Даже направление и местность имеют значение. Мне нужно на чем-то сконцентрироваться, Сэм.

— А если я не смогу тебе ничего подсказать?

— Мне не на кого больше надеяться. Обычные полицейские средства не помогут нам и на метр приблизиться к Линдси.

— Только не дави на меня.

В первый раз за все время их разговора он улыбнулся, правда, улыбка получилась слабой и неуверенной.

— Извини, но я не умею подслащивать горькую пилюлю правды.

— Да, я помню.

Лукас предпочел не комментировать ее замечание.

— Пожалуйста, сядь в машину. Может быть, что-то почувствуешь внутри.

Мысленно подбадривая себя, отметая неуверенность и настраиваясь на положительный результат, Саманта потянулась к ручке двери напротив водительского сиденья. Только дотронувшись до нее, она сразу ощутила внутри себя знакомое странное волнение, описать которое невозможно. Она тут же открыла дверь и села за руль.

Саманте не раз говорили, что смотреть на нее во время ее видений порой даже страшно. Лицо ее менялось, становилось безжизненной маской и действовало на зрителей парализующе.

Она это очень хорошо знала.

Не успела она сесть за руль, как ее окутала черная пелена. Так случалось всегда. Это был первый знак — густой мрак, вязкий, словно деготь. Затем неожиданно наступала звенящая тишина.

Саманта сидела, вцепившись пальцами в руль, но вскоре перестала чувствовать его.

Ее начал обволакивать холод. Ей нередко приходило в голову, что так холодно может быть только в преисподней. Она словно повисла в воздухе, бесплотная, невесомая и даже бесформенная, в каком-то жутком месте, пустоту которого и представить себе невозможно.

Она и сама не могла вспомнить после видений, как там пустынно, но во время видений ощущала это всем своим существом.

Несколько минут она находилась в неизъяснимо загадочном, страшном состоянии, ждала, когда перед ней вспыхнет яркий свет и она увидит иное место, иную жизнь, иное время. Она ждала, когда мозг ее настроится на нужную частоту и в нем возникнут и поплывут, словно в необычном фильме, звуки и образы.

Вот появились картинки, замелькали, как в калейдоскопе. Затем она услышала голоса, звучавшие как далекое эхо. Вначале все было искажено, но постепенно образы приняли обычную форму, а звуки стали чище и яснее.

«…понимаешь…»

«…ты понимаешь…»

«…личного, ты же понимаешь».

— Ничего личного, ты же понимаешь.

Наркотик продолжал действовать, но даже сквозь полузабытье Линдси почувствовала в его голосе фальшь.

— Нет, как раз очень личное, — пробормотала она и прислушалась, надеясь по ровному голосу своего разговорчивого похитителя понять что-нибудь о его характере.

Ей нужно было пробить хотя бы маленькую брешь в его броне, которую она могла бы постепенно расширить, найдя его уязвимое место.

— Вовсе нет, — возразил он. — Ну или по крайней мере тебя это не касается.

— Я пешка, — прошептала она.

Не успели эти слова слететь с ее губ, как она сразу же пожалела, что произнесла их.

— Пешка? — с интересом спросил он. — Шахматная? Кто же тебе вбил в голову такую мысль? Лукас?

Линдси молчала. Теперь она сидела в кресле. Руки ее были все так же связаны, на голове был все тот же капюшон или мешок. Похититель стоял позади нее.

— Стало быть, он наконец понял, что это игра.

— Тебя все равно рано или поздно схватят, — проговорила Линдси бесстрастным голосом, изо всех сил стараясь подавить нараставший в груди страх. Голова у нее начала проясняться, и Линдси поняла, что должна следить за своей речью, чтобы случайно не сказать что-то, что могло бы помочь ее похитителю. — Ты слишком засветился.

— Не волнуйся, пожалуйста, пока я в полной безопасности, — ответил он почти приятельским тоном. — У меня нет никаких связей с Голденом. Здесь никто не подозревает о моем существовании.

— Хватаешь людей наугад?

— Никоим образом. Я тщательно выбираю своих гостей. И тебя выбирал долго. Каждый из вас — это важная часть игры.

— Ты всем говоришь такие успокоительные речи?