достигать собственных целей. «Блаженнее брать, нежели принимать», — так он переиначил известное изречение из Библии.

А этим летом Андрей Геннадьевич вместо запланированного отдыха на Байкале внезапно оказался в Сочи. Ему позвонила сотрудница Областной администрации и напомнила, что он уже несколько лет вписан в резерв управленческих кадров и что резервистов второго уровня приглашают на сборы в Сочи. Андрей Геннадьевич удивился, что о нём ещё помнят где-то в Москве, он то думал, что уже выбыл из этого резерва по возрасту.

Прилетев в Сочи, Андрей Геннадьевич не узнал город, ставший шумным и пыльноватым — везде шли стройки, но встретивший его в аэропорту чёрный минивэн свернул на тихую тенистую улицу, заканчивающуюся шлагбаумом, проехав который, они оказались на территории большого пансионата. Перед пленарным заседанием Андрей Геннадьевич ещё и успел искупаться в море, после которого само мероприятие показалось ему чересчур аскетичным и только элегантная соведущая подчёркивала шик происходящего. Для провинциалов она демонстрировала неведомый типаж фемины, раскрепощенно-доброжелательной, но аристократически недоступной; только одно колечко на её тонкой холёной руке было эквивалентно нескольким годовым зарплатам Андрея Геннадьевича. Наверное, её образ служил намёком присутствующим здесь карьеристам на те возможности, которые перед ними открываются.

Последняя meeting point случилась в аудитории, представляющей из себя полу-амфитеатр с боковой стеклянной стеной, за которой был виден склон горы с террасным садиком. На круглую площадку внизу, жертвенник, элегантно выбежал энергичный господин с бородкой клинышком, представившийся Владимиром Александровичем Зиновьевым. Вдруг оратор замер, повернув голову, и долго рассматривал красивый террасный сад за витражными окнами, потом повернулся к аудитории и заговорил:

— Извините, друзья, за заминку. Последний раз, когда я имел честь находиться в этой аудитории в качестве слушателя, меня иногда спасал вид на этот прекрасный сад. Но должен заметить, что картинка сильно изменился, садовник, похоже, использует эффект цветущей волны: цветение начинается на нижних ярусах, а затем постепенно поднимается вверх. Самосознание народа может быть таким же непредсказуемым на первый взгляд, как этот сад. Хотя, может быть, каждый из вас чувствует себя частью народа и поэтому уверен, что знает всё о его помыслах и устремлениях, как о своих. Но поможет ли это знание выиграть выборы? Поднимите руки, кто уверен в своей победе? Так, несколько человек есть, хорошо. Но в целом, получается, все согласны, что избиратели — это не просто народ, а капризные покупатели. А теперь я вас окончательно разочарую: народ — это, скорее, сказочная мифологема или политическая икона и поэтому ему можно приписать любые качества, традиции и победы. В библейских текстах под народом понимали единоверцев, помните знаменитую цитату: «каждый народ достоин своего царя». Сейчас можно иногда услышать от неумных либералов искаженный смысл этого утверждения: ленивый и недалёкий народ достоин вороватой власти. Но это и есть тот капкан, куда следует загонять оппозицию — даже капля сомнения в народе лишает любую политическую силу шансов на победу, ибо для русского человека принадлежность к народу — единственный способ доказать свою правоту. Элита же называет избирателей народом, когда элите больше нечего дать им.

Основная социальная потребность народа — это потребность в справедливости и поэтому самой значимой для русского человека чертой является доминантность, гарантирующая верховодство справедливости. Поэтому Россия имеем успехи в проектах, контролируемых волей доминанта, например, космических, но не может организовать выпуск ширпотреба, производство которого требует элементарной самодисциплины. Мы вынуждены расставлять на низовое руководство брутальных идиотов, ибо только они воспринимаются субординатными группами как настоящие хозяева, знающие волшебные слова. Нет, эти слова не «энеке бээ энеке», а сакральное повелевание: «Знай своё место!». Эта установка обеспечивает жесткость системы наряду с высокой степенью свободы каждого сословия. Так, каждый мирянин искренне считает, что он живёт в самом свободном мире, потому что здесь ему всё дозволено: и выпить, и обматерить, и подраться, и украсть у ближнего, но встречая ещё более свободного незнакомца, он всегда удивлённо уточняет: «А ты кто такой?» И если ответом с другой стороны будет обоснованное «Знай своё место», то мирянин подчинится с достоинством, потому что отстаивал своё право до конца и подчинился в итоге только неизбежному. И посему в почёте у мирян разные маркеры значимости, такие как красивые номера, большие автомобили, спецпропуска etc. И чем выше человек находится по социальной лестнице, тем точнее он понимает «своё место». Недаром православный старец Ефрем Филофейский в своей книге «Искусство спасения» написал: «человеку необходимо обратиться с молитвой к Богу, попросить Его о даровании силы, чтобы обуздать своё «я», сказать своей гордыне: Замолчи, знай своё место». Эти слова для русского человека как священное откровение.

Рассмотрим для примера типичного доминанта — Иосифа Сталина. Этот грузин по-настоящему любил в жизни только одного человека — первую жену Екатерину. Она умерла от тифа и на её похоронах Сталин прыгнул в могилку, откуда его с большим трудом вытащили. Эта рана не зарубцевалась — в 1937 году по его экивоку были расстреляны родные брат и сестра Екатерины. Сталину пришлось в своей жизни отказаться и от отца-пьяницы, и от веры, и от друзей-революционеров. Для простого смертного трудно понять, как можно остаться без опоры и поддержки близких людей, но такова участь человека, идущего к большой власти. Сам Сталина понимал вторичность своей фигуры, ведь новую идеологию сформулировал не он, сын люмпена-алкоголика, а дворянин Ленин, хотя в наше время накалённость такого противопоставления современному человеку уже не понятна. Ленин был фанатик с мистическим уклоном, при нём возникли новые ритуалы и оккультные символы, а символика старого мира в виде крестов и полумесяцев безжалостно уничтожалась. Не просто так его мумия находится в мавзолее, как мумии фараонов в пирамидах. Сталин же скорее являлся циником, в военные годы он даже вспомнил Бога, когда война потребовала использовать глубинные перфекты подсознания людей.

Понятно, что всё необходимое для своей жизни современные архантропы могут заработать для себя сами, но смысл, цели и нравственную оценку они должны получить извне. И о какой бы смысловой субстанции не шла бы речь — о религии или идеологии, любая из них имеет две стороны медали. Первая сторона — простой и понятный слоган, вторая — сложная и запутанная теория, полная противоречий. Поэтому человек всегда имеет дилемму: либо разбираться в схоластике обратной стороны медали, либо принять на веру сияющую простоту лицевой стороны. Глобальную идеологию, так же бесконечно далёкую от реальности, как и религия, но поэтому и убедительную для глубинного народа, смог создать Ленин, а Сталину достался удел практика, и он трансформировал коммунистическую идею в систему посткрепостного права, при которой единственным сюзереном