— Это напрямую следует из теоремы Гаусса-Остроградского! — бойко отрапортовал какой-то мелкий ученик, проглатывая буквы «р».

— Как накормить одним яблоком два человека?

— Создать два яблока благодаря парадоксу Банаха-Тарского!

— Можно ли с помощью тахионов отправиться назад во времени?

— Нет, из-за тахионной конденсации при попытке использования этих частиц они тут же перейдут в тардионы!

— А как извлечь энергию из вакуума?

— По формуле Леметра — никак!

Алексей откинулся на спинку кресла. Эта болтовня раздражала его всю дорогу, отчасти потому, что вот уже десять часов не давала спать, а отчасти из-за того, что на добрую половину детских задачек он не мог дать верного ответа. Единственная область, где он далеко опережал первый класс — приборостроение, да и то благодаря долгой работе в лавке Толстого Сэма, гореть ему вместе с Альстрой.

Вот уже и шлепок о поверхность. Откинулся трап, дети выстроились по парам. Только он одиноко возвышался среди восьмилеток. Дошли до автобуса; тот в четырёх местах касался асфальта, а значит, скорее всего, был собран недавно: настоящие автомобили никто бы не рискнул выкатывать из музейных схронов. Здесь действовал один из немногих заводов машиностроения, обеспечивающий потребности ценителей антиквариата на колёсах.

Вскоре бросились в глаза и выдающие весь образ детали. Обивка кресел в салоне пахла кожей. По крайней мере, молодой вычислитель так подумал, сравнив запах вещей с ароматом настоящей кожи с Эстивена-1000. Под бензобак маскировалась батарея, да и вместо слоя краски стены покрывал экран, умеющий менять цвет. Зато водитель оказался настоящим, и сейчас беседовал с сопровождающим, отчего тот хмурился. Юноша хотел поскорее занять своё место, но не тут-то было. Его подозвали присоединиться.

— Я так понимаю, вы Алексей, а по нанимателю, Копнерфальд? — спросил куратор.

— Верно, на эстивенский манер, можете звать меня Алексом, — стало ответом.

— Не стоит упрощать. Я Альберт, в честь Эйнштейна. Так вот, на планете беспорядки, как старший, будешь замыкать колонну.

Мальчик тяжело вздохнул из-за навалившейся ответственности и возразил:

— Не стоит ли прекратить поездку, если ситуация настолько напряжённая?

— Прекратить поездку? Три раза ха! Орден Математиков ещё никогда не отказывался от своих планов. Экскурсия продолжится, даже если небеса упадут на землю! За всё заплачено.

Прежде, чем они сели, юноша уточнил ещё один нюанс:

— А можно узнать, чем недоволен народ?

— Выслал информацию о протестах. Не пытайтесь разобраться, этих бездельников всегда что-то не устраивает.

Как упоминалось ранее, Амниюж стал первым миром, оказавшим сопротивление Алану-Ландау, но это произошло так давно, что не стоило искать у жителей какую-то национальную идентичность. Хотя они смогли сохранить многое, даже название: в официальных документах планету называли Эстивен-XVIII, то есть восемнадцатый район столицы. Потоки эмигрантов из Империи Людей, а после и Никитии, ассимилировали прежнее население, но переняли гордый нрав хозяев. Свободолюбивые по натуре, они признавали власть монарха, но при любом удобном поводе выражали недовольство губернатором и более мелкими чиновниками. Любимым же развлечением было дать новому правителю установить подобие авторитарной диктатуры, а потом её свергнуть. Нужно ли говорить, что здесь устраивали гонение на никитинианскую церковь, да и на любые остальные тоже?

Центральное правительство смотрело на потуги амниюжцев сквозь пальцы: место, находящееся столь близко от них, не добилось бы независимости. Тем более, кроме формальной покорности владетелю, те выполняли ещё два условия: платили налоги и готовы были отдавать детей со способностями к вычислению. Тем более, здесь он родился ещё на заре истории, и более не появлялся. И вот, впервые за сотню тысяч лет, у одного ребёнка обнаружили зачатки дара. Пустяковый потенциал, уровень инженера, но заветы Физматского Льва едины для всех.

По закону, родителей будущего вычислителя вместе с ним переселяли на Эстивен-1000, где они находились с ним до семи лет. Это требовалось для воспитания. Их снимали с любой работы, а зарплата за данное время превышала все разумные пределы. Впрочем, от ребёнка можно было и отказаться, но тогда выплаты окажутся меньше.

Во время освоения профессии родителям разрешалось навещать абитуриента. У Алексея таковых не было, поэтому к нему раз в месяц приезжали менеджеры «Копнерфальд Инкорпарейтед». Компания желала контролировать свою новую игрушку.

И всё же судьба одарила Амниюж ещё одним вычислителем за его историю. Только появился он не в той семье.

Анастасия Феральная получила имя в честь Алессандро Джузеппе Антонио Анастасио Вольты, того самого, в честь которого названа единица измерения напряжения. Но уже в детстве она подчёркивала, что не желает иметь обозначение из церковного списка, да ещё и в честь мужчины. Происходила из богатой семьи промышленников, поэтому никогда не работала и в деньгах не нуждалась. Ещё в детстве девушка решила посвятить жизнь борьбе с тиранией и угнетением, и под псевдонимом Настя_Ферал отправилась снимать сцены восстаний на планетах Никитии. Те, впрочем, бушевали в огромной державе постоянно и носили статистический характер. Сейчас блогеру-женщине, или, как она сама себя называла, блогерше, было под девяносто, то есть заканчивалась молодость: ещё во времена Империи Людей средняя продолжительность жизни достигла трёх веков. Именно поэтому Алексея продолжали называть мальчиком.

Анастасия забеременела, отказалась выходить замуж и родила без помощи врачей. Но при первом же осмотре медики выяснили, что ребёнок не совсем человек: мутации подходили для отнесения его к Ордену Математиков. Казалось бы, живи и радуйся, но нет: Феральная вывела на протесты своих подписчиков, а её семья — прочих амниюжцев.

События происходили на фоне финансового кризиса. Четверть тысячелетия назад Эстивен-XVIII получил налоговые каникулы на время ремонта музея. Вот только обновление экспозиций заняло всего лет пять, а подати не поступали всё время. Какой-то депутат узнал о проблеме и предложил правительству взыскать неустойку за весь период, благодаря чему получил одобрение жителей окраинных регионов: те никогда не упускали повода хоть как-то насолить столице.

Не способствовала умиротворению и церковь: последователи никитинианства решили перевести храмы, находящиеся в собственности «Музея Становления Цивилизации», в разряд действующих, что тоже не могло не вызвать неудовольствия у своенравных местных жителей.

Надо отметить профессионализм Инквизиции: те действовали строго по кодексу, то есть хватали всех и каждого, но в тот момент, когда за решёткой оказались миллионы, на улицы высыпали миллиарды. Уже сожгли администрацию, разбили витрины магазинов, поломали аппараты на заводах. Тайная и явная полиция не могла взять под контроль все объекты, поэтому решила отступить к музейным корпусам и охранять их до подхода подкреплений. Что-то назревало. Похоже, в этот раз за Амниюж взялись серьёзно.

Чем ближе подъезжали к галереям, тем яснее становились следы разрушений: поломанные деревья, дома без окон, отверстия от плазмомётов и лазеров.