он даже не придал значения тому, что я ушла. Да и с чего вдруг ему волноваться?! Я все время держу мужчину на расстоянии…Я ему никто, и между нами ничего нет. И не будет. Слава – не тот человек, которого я хотела бы пустить в свою жизнь. Обстоятельства раз за разом мне это доказывают.

Кадыров…

Вряд ли он будет беспокоиться о любовнице, с которой толком ничего не было…Учитывая, что его идеальная жена в положении. И они ждут ребенка. Вместе.

– Да, жалко, что твоя девственность не досталась мне. Я очень этого хотел. Но…в принципе, меня и так все устроит.

– Глеб! – взвываю, не выдержав. – Очнись! О чем ты вообще?! Ты больной! Какой секс?! Ты похитил меня, чтобы переспать?! Ты нормальный?! Я беременна, если ты не заметил!!!

– Заметил, – цедит, сцепив зубы, – и очень тебе сочувствую. Это же надо быть такой неудачницей – залететь после парочки перепихонов! Но меня не пугает твоя беременность. Так даже интереснее. Своя изюминка. У меня еще ни разу не было с беременными.

Глеб резко сдергивает с меня одеяло, впиваясь в губы грубым, насильным поцелуем. Я пытаюсь оттолкнуть его, вырваться, но дрянь продолжает действовать, и мои телодвижения напоминают больше трепыхания бабочки. Глеб запросто скручивает меня, целуя глубже.

Я понимаю, что обречена…

У нас с малышом нет шансов на спасение.

Тимур

Этот чертов наркоша водит как ненормальный. Устраивает «шашки» на дороге, совершенно не заботясь, что в его машине находится беременная девушка!

Я сигналю ему, моргаю фарами, но придурок делает вид, что совершенно не замечает меня. Резко и ловко лавирует между машинами, и я за ним едва поспеваю, отчаянно привлекая внимание. Меня сейчас мало волнуют другие участники движения, все мои мысли об Эмме, о том, что он сделал с ней, и что может произойти, если этот придурок врежется в бетонное ограждение или встречную машину.

Я отвлекаюсь буквально на секунду, чтобы достать телефон из кармана, а когда перевожу взгляд обратно на дорогу, машины Глеба уже нет. Я потерял их, черт! Мечусь по полосам, но так и не нахожу его автомобиль.

Набираю безопаснику, что должен был следить за Эммой, но в трубке тишина. Сбрасываю и набираю его напарнику.

– Слушаю, Тимур Назарович.

– Нет, это, блин, я тебя слушаю! Где Ваня?!

– Так с объектом, сейчас его смена, – раздается в трубке растерянное.

– Нет его с объектом! Объект только что похитили на моих глазах и увезли в неизвестном направлении! – ору во всю силу легких, закипая за секунду. – Если с моей женщиной хоть что-нибудь случится, я вас уничтожу. Умирать будете долго и мучительно, это я вам гарантирую. Ты знаешь, я словами не разбрасываюсь.

– Тимур Назарович, где это случилось, давайте я подъеду и найду тачку по камерам?

– Не надо, на это нет времени. Лучше попробуй отследить ее мобильник. Вряд ли этот умник об этом позаботился. У тебя пятнадцать минут на все! – швыряю мобильный на панель, паркуюсь у обочины и выхожу из машины.

В голову лезут разные картинки того, что он может с ней делать прямо сейчас. Глеб – зверь без принципов и тормозов. А в последнее время он совсем слетел с катушек. Его поведение это подтверждает.

Хватаюсь руками за голову и пытаюсь отбросить все свои фантазии и мыслить хладнокровно. Если скачусь в позорную истерику, я так Эмме точно ничем не помогу. Отчаянно хочется курить. Бросил уже сто лет назад, а сейчас вот снова захотелось.

Открываю бардачок в поисках заначки на самый страшный и тяжелый случай, как раздается звонок мобильного.

– Говори!

– Босс, я сейчас рядом с домом объекта. Ваня в машине, этот идиот накачал его наркотой. Машина, на которой увезли девушку, вот уже семь минут стоит в одной точке и не двигается. Думаю, объект прибыл на конечную точку.

– Где они находятся?! – запрыгиваю в автомобиль, завожу двигатель. Резко выруливаю в поток и жму педаль газа до упора.

– На Шоссейной. Там жилой дом, пятиэтажка, обычный спальный район.

– Скинь мне точные координаты, я сам дальше разберусь.

– Понял, что-то еще?

– Да. Приведи Ваню в чувство и скажи, что вы уволены. Оба.

– Но…

– Я таких ошибок не прощаю. Радуйтесь, что живые и целые остались. Вы не оправдали моего доверия и не справились с задачей.

Отключаюсь и втапливаю педаль газа еще сильнее. Гоню, как сумасшедший. Бога молю, чтобы все было хорошо. Не умею, не знаю никаких слов, но молюсь по-своему. Лишь бы была жива. Только бы успеть! должен! Обязан! Я не имею права на повторение прошлых ошибок!

Меня трясет не по-детски. Кадры из прошлой жизни то и дело всплывают перед глазами. Нет! Сегодня все будет хорошо! Я успею! Я смогу ее спасти!

Стискиваю челюсти и крепче сжимаю руль, вдавливая педаль газа и несясь по адресу на пределе возможностей.

Бросаю машину прямо на тротуаре, не заботясь о том, как припарковал. Выбегаю к подъезду, в котором, судя по координатам, находится моя малышка.

К моему счастью, из него как раз выходит женщина с собакой, и я забегаю внутрь. Понятия не имею, в какой из квартир находится Эмма. Я просто поднимаюсь этаж за этажом, пытаясь догадаться. Почувствовать. Получить знак свыше.

И небеса дают мне его.

На предпоследнем этаже я вижу, что одна из дверей немного приоткрыта. Рывком распахиваю ее и уверенно вхожу, оглядываясь по сторонам. Стараюсь не издавать никаких звуков, чтобы не спугнуть засранца.

Замечаю, что одна из дверей комнат закрыта и направляюсь к ней. Сердце бешено колотится в груди, ломая ребра.

– Зачем?! Чего ты хочешь?! Ты…Что ты сделал?! – это голос моей девочки. Она напугана и плачет, я слышу это. Одна размытая картинка, что этот конченый наркоман в данный момент вытворяет с ней, и я зверею моментально.

Со всей силы дергаю дверь, но она не поддается. Мерзавец закрылся на замок. На мое счастье, она не глухая, а со стеклянными вставками, и я, не медля ни секунды, просто бью стекло локтем и открываю изнутри.

Едва переступаю порог спальни, в глаза бросается ушлепок, что склонился и целует мою девочку. Насильно.

Этого вполне достаточно, чтобы я потерял остатки благоразумия.

Ты – покойник, Глеб Захаров.

Эмма

Вдруг резко становится пусто и свободно. Глеб почему-то лязгает зубами и прикусывает мою губу до крови. Во рту появляется ее металлический привкус, и меня начинает тошнить.

Я поворачиваюсь на бок, чтобы малышу поступал кислород, и он перестал так