Макс отлично понимал, что Кире сейчас не до чего и, уж тем более, не до секса. Но как же трудно было себя сдерживать! Адски трудно! Глядя на эти стройные ножки, слегка подрагивающие от его прикосновений, на гладко выбритый заветный треугольник, едва прикрытый тонким кружевом, на нежное бледное личико… приходилось прилагать титанические усилия, чтобы сдержать рвущуюся изнутри страсть. Эта страсть готова была взорваться в нем, и последствия могли стать самыми плачевными. Да и не привык он с кем-либо сдерживаться – уже давно брал свое без оглядки и по первому импульсу в штанах. А с этой малышкой так поступать нельзя – с некоторых пор Кира казалась ему до боли хрупкой. Ее не хотелось сломать или подчинить своей воле. Все сильнее с каждым днем крепло желание защитить ее от любой опасности, даже если эта опасность будет грозить ей от него, как вот сейчас.

– Готово! Жить будешь, а от болячек не останется и следа, – с деланной легкостью проговорил он, вставая и разминая затекшие ноги.

На самом деле, он и сам был рад оказаться от Киры на некотором расстоянии. Еще бы стояк в штанах перестал дымиться так сильно.

– Спасибо! – пролепетала она и принялась натягивать джинсы.

И снова Макс едва сдержался, чтобы не порвать эти джинсы в клочья прямо на ней и не распять ее на столе. Вместо этого нажал на кнопку вызова официантки – пора было сделать заказ.

С самого утра, как только узнал об исчезновении Киры, Макс отменил все запланированные на сегодня дела. И все равно периодически ему звонили, что невероятно бесило. В конце концов он вынужден был отключить телефон, установив переадресацию всех звонков на секретаря.

– Ты злишься, потому что из-за меня не можешь поехать на работу? – поинтересовалась Кира и выглядела при этом непривычно застенчивой. Или раньше она казалась не той, кем была на самом деле, или сегодня Макс разглядел в ней что-то новое. И это новое сразу же пришлось ему по душе.

– Я злюсь, потому что люди не понимают элементарного, – занял он место за столом напротив нее. – И… это я виноват в том, что с тобой случилось, – тише добавил.

Дома его ждал неприятный разговор с Ольгой. А еще с тем уродом, который покушался на жизнь Киры. И где только жена откопала этого отмороженного бомжа? Впрочем, Ольга ему уже не жена. Давно надо было поставить в их уродливых отношениях жирную точку.

Пришла официантка, и Макс сделал заказ за себя и за Киру. Неважно что они будут есть, важно, что им обоим нужно подкрепиться после пережитого стресса. В ушах до сих пор стоял ее сдавленный крик, который услышал в лесу. Тогда от ужаса у него на голове зашевелились волосы. И действовал он дальше больше не автопилоте, нежели сознательно и с холодной головой. Как только не убил бомжа того.

Ели они молча. Кира сначала вяло ковыряла вилкой в содержимом тарелки, но постепенно к ней пришел аппетит, и даже на щеках заиграл румянец. Макс понял, что она позволила себе расслабиться. И это радовало. Больше всего он опасался нервного срыва, который запросто мог спровоцировать пережитый стресс.

– Что с ней будет теперь? – тихо проговорила Кира. Так тихо, что и слова-то разобрать получилось не сразу.

А как только понял, о ком речь, так сразу же кровь вскипела в жилах. На Ольгу он был чертовски зол! Конечно, в тюрьму он ее не отправит, хоть именно этого она и заслужила. Но наказать ее нужно по полной, чтобы впредь не повадно было. Как она вообще могла до такого додуматься? Ольгу он считал какой угодно – взбалмошной, неуравновешенной, развратной и одержимой мужчинами… но только не убийцей. О чем она вообще думала?!

– Она будет наказана, – кивнул Макс больше своим мыслям. – Но сначала мне нужно с ней поговорить. Не волнуйся, тебе она больше ничего причинить не сможет.

– Я и не волнуюсь… Мне ее жаль, – задумчиво отозвалась Кира.

– Странно. За такое ты должна ее ненавидеть, – удивился Максим.

– Хотела бы, да не могу. Она тебя любит, – посмотрела на него Кира печальными глазами.

– Это уже не любовь, – сухо отреагировал он.

– Возможно, – согласилась Кира. – Но это ее последствия.

– А ты философ, – улыбнулся он.

– Просто, меня тоже предали.

– Ольгу я не предавал, – разозлился Макс ее поверхностному суждению, но вида не подал. Лишь сжал под столом кулаки. – Уже очень давно мы живем без всяких обязательств друг перед другом. Ей это известно не хуже меня. И ты не первая женщина, с которой я сплю, и она об этом знает, – продолжал он чеканить слова, понимая, что говорит что-то не то. Не нужно этого говорить Кире, но и остановиться не получалось. – Не только я так себя веду, она тоже вольна делать, что захочет и с кем захочет. А вот на претензии ко мне у нее права нет, как ты понимаешь. В общем!.. Я с ней разберусь.

– Максим, могу я тебя кое-о-чем попросить? – после непродолжительной паузы поинтересовалась Кира.

– Ну конечно! О чем угодно.

Он все еще находился в раздражении. И скрывать это от нее получалось с трудом. Отчего-то было противно. Не мог понять, отчего. Не только сейчас он понял, что именно думает о нем эта женщина. Каким его считает. И раньше его это не волновало совсем. А сейчас злило. Хотелось обелить себя в ее глазах, и он понятия не имел, как именно это можно сделать.

– Я не хочу возвращаться в твой дом.

– Без проблем. Отвезу тебя в городскую квартиру.

Делов-то. Он и сам не хочет ее везти туда, где пока еще находится Ольга. Да и сам на время переберется в квартиру.

– А можно поехать туда прямо сейчас? – вскинула она на него свои невозможно красивые глаза, взгляд которых выворачивал его душу наизнанку.

– Ты почти ничего не съела, – кивнул он на ее все еще полную тарелку.

– Не могу, – отодвинула ту от себя Кира. – Больше всего сейчас я хочу отмокнуть в горячей воде.

– Идет! Поехали, тогда…

Макс отвез Киру в городскую квартиру и проследил, чтобы она ни в чем не нуждалась. Два раза в неделю приходила домработница и наводила в квартире порядок, хоть та и большую часть времени простаивала пустой. Но она всегда была готова принять хозяина – так хотел Макс.

– Мне нужно съездить домой. На обратном пути куплю продуктов, чтобы ты смогла готовить. Или, если хочешь, это будет делать домработница, – спохватился Макс.

– Нет, не нужно. Я сама…

Об одном он пока умолчал, что собирается жить тут с ней. Но об этом он ей сообщит потом. А пока его ждут куда как более неприятные вещи.

– У нее совсем крыша поехала? Может, притворяется? – переспросил Макс доктора, когда тот назвал диагноз Ольги.

Шизофрения. Черт! Он и подумать не мог! Неужели все из-за его измен?

Стыд, жалость и еще целый ворох чувств завладели Максимом, это даже отражалось на его лице. Хотя обычно он был бесчувствен и холоден, мало кто мог различить эмоции у Макса, если он сам того не хотел.