– Обманщица.

От подобной неучтивости ресницы девушки взметнулись вверх. Она предпочитала не думать о том, что на самом деле его обманывает.

– Вы намеренно стараетесь меня спровоцировать?

Граф пожал плечами и откинулся на спинку сиденья.

– Возможно. Раньше я не замечал за вами подобного.

– Неужели?

– Всегда считал вас исключительно честной девушкой, – заверил он, дразня ее.

– И осуждаете, – произнесла она. Ей так и хотелось ударить его по ноге.

Он махнул рукой.

– Умная женщина обращается с ложью так же искусно, как с веером, чтобы добиться желаемого.

– Вас не честность моя беспокоит, – сказала она, сжимая в руках носовой платок. – Вы просто питаете слабость к коварным женщинам. Уверяю вас, некоторые дамы – искусные лгуньи, но ума это им особо не прибавляет.

– Я обидел вас. Прошу простить меня за резкость.

По лорду Кемпторну нельзя было сказать, что он сильно раскаивается.

– Может быть, я прощу вас, когда вы принесете искренние извинения.

Он негромко засмеялся:

– У вас нет причин вонзать в меня коготки, мисс Лидалл. Так случилось, что я люблю коварных женщин.

Если он хотел таким объяснением ее успокоить, то очень ошибся.

– Наверное, поэтому ваша матушка думает, что вы навсегда останетесь холостяком.

– Почему вы так говорите?

– Потому что ни одна приличная дама за вас замуж не выйдет, – откровенно ответила она.

Лорд Кемпторн тыльной стороной ладони закрыл себе рот, чтобы заглушить смех.

– Идеалы навевают скуку, мисс Лидалл. Я предпочитаю коварное создание, которое будет занимать меня и на людях, и наедине.

С губ ее сорвался негромкий вздох. По лицу Торна было видно, что он ждет ответа на свою дерзость.

– Вам повезло: в высшем обществе много подобных амбициозных кокеток, – заметила она и холодно улыбнулась. – Я бы пожелала вам удачи, но приберегу свои пожелания для вашей будущей невесты.

– Коготки… а теперь и зубки, – произнес лорд Кемпторн. – Гидеон боится, что вам, с вашим темпераментом, нелегко придется в высшем обществе, но я предвижу, что вы еще всех нас удивите.

– Вашему брату не стоит меня опекать, – пробормотала она, обидевшись, что братья Нитервуд относятся к ней как к наивному ребенку. – Я сама справлюсь.

– Отложим перепалку до времени, – небрежно произнес он. – Вы уже не так бледны. Почему бы вам не закрыть глаза и не попытаться немного поспать до следующей остановки?

Оливия собиралась было возразить, но лорд Кемпторн закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Она поверить не могла, что джентльмен мог быть настолько неучтивым, хотя и последовала его совету, откинувшись на сиденье.

Когда она уже засыпала, ей пришло в голову, что благодаря их перепалке у нее появились силы и тошнота прошла. Интересно, лорд Кемпторн намеренно отвлек ее от неудобств?

Размышляя над мотивами его поведения, она наконец уснула.

Жесткий график дилижанса испортил настроение всем пассажирам, даже леди Фелстед. К счастью, их нынешняя остановка длилась не более двадцати минут и включала короткий перекус в «Буйном вереске», где вряд ли кто-то стал бы жаловаться на качество еды. Все чертовски устали, на разговоры сил не было.

Последним из дилижанса вышел Торн. Гидеон потягивался в нескольких метрах от него. Оба наблюдали, как во дворе их мама и сестра приветствовали супругу Шанса, леди Арабеллу и герцога с герцогиней Блекберн. Не было Шанса и его сестры – помимо голода, существовали и другие естественные нужды, требующие удовлетворения.

– Я голоден как волк, – признался Гидеон, прикрывая рот тыльной стороной ладони, чтобы скрыть зевок.

– У нас меньше двадцати минут, – предупредил Торн, переводя взгляд на матушку и остальных пассажиров. Он видел, как они входят в гостиницу.

Гидеон вновь зевнул.

– Хватит, чтобы набить желудок и опорожнить… – Он оглянулся, чтобы удостовериться, что поблизости нет женщин. – Ну, ты сам знаешь, что я хотел сказать.

– Справляй свои нужды и побыстрее, – посоветовал Торн. – Дамам тоже понадобится уединиться, а я не хочу оставлять их без сопровождения.

Объединив усилия, Торн, Гидеон, Шанс и герцог присмотрели за дамами и отбили охоту у чужаков приближаться к ним.

– Что ты намерен делать? – поинтересовался Гидеон.

– Пойду со всеми, – ответил Торн. – Если только тебе самому не нужна охрана.

– Вынужден отклонить твое великодушное предложение, – отказался Гидеон, глядя в небо. На его щеку упала капля дождя, и он поспешно ее вытер. – Похоже, избежать дождя не удалось.

– Еще одна причина отправляться в путь, когда послышится гудок.

Гидеон не стал дожидаться нотации и удалился туда, где предполагал найти уборную.

Несколько капель упало на шляпу и на плечи Торна. Он кивнул кучеру, направился в гостиницу и вдруг понял, что одной дамы в компании не хватает.

Мисс Лидалл.

Пусть эта независимая дамочка сама идет в гостиницу.

Оливия прислонилась к стене одного из дальних строений, борясь с тошнотой. Прижав к губам носовой платок, она закрыла глаза, желая одного – чтобы ее непокорный желудок перестал протестовать. Она не могла припомнить, когда еще в жизни чувствовала себя такой жалкой. От долгих часов в душном дилижансе болели все мышцы, а голову словно ватой набили.

Она резко открыла глаза от боли. Обхватила руками живот и наклонилась вперед, чтобы ее стошнило.

– Бог мой! Вам плохо?

Оливия застонала. Естественно, это должен быть он! Большего унижения и быть не может.

– Ступайте прочь, – взмолилась она, не глядя в сторону приближающегося джентльмена. – Позвольте мне страдать в одиночестве, не уязвляйте моего самолюбия.

Оливия наклонилась, ее опять стошнило. Она вздрогнула, почувствовав на спине мужскую руку.

– Прошу вас, – прошептала Оливия, напрягаясь и вздрагивая всем телом. – Я не могу бороться одновременно с вами и с тошнотой.

Крепкая рука обняла ее за талию и прижала к сильной мужской груди.

– И не стоит, – пробормотал ей на ухо джентльмен. – Позвольте мне поделиться своей силой, пока вы не восполните свою.

– О боже!

Несколько слезинок выкатились из ее плотно закрытых глаз, когда она согнулась пополам и ее снова вырвало. Мышцы живота продолжали сокращаться, пока их словно узлом не связало. Несколько минут спустя она выпрямилась, позволяя своему нежеланному спутнику удерживать ее.

– Когда вы в последний раз ели или пили? – негромко поинтересовался он.