Отец засмеялся, но спросил серьезно:

— И как же ты защищал меня?

— Я возьму гранату и как брошу! Только каски во все стороны! Ты что — не веришь?

Андрюша жмурит сросшиеся, как у отца, брови, и нос у него при этом собирается в гармошку.

— Не веришь, да?

— Ну почему? Верю, да что-то не могу припомнить, когда это было.

— А! — машет рукой Андрюша. — Ты у меня, папа, большой забывака…

А потом наступает вечер, и отец все-таки уходит. Андрюша мучительно соображает, куда это он уходит на целую неделю. Вовкин папа, так тот каждый вечер дома. А мама утешает Андрюшу:

— Папа уезжает в командировку, сынок.

Отец с досадой смотрит на маму. Потом берет сына за руку и выводит в другую комнату. Возвращаясь, он с раздражением говорит:

— Зачем ты обманываешь ребенка? Ни в какую командировку я не еду. У меня другая семья, и ему лучше знать об этом.

Андрюша давно уже знает. Только никак не может понять, что значит «другая семья»? В замочную скважину он видит, как мама надевает очки: она всегда ссорится с отцом почему-то в очках.

— Я не позволю издеваться над моим сыном!

— А кто издевается, кто?

— Ты! Мало того,' что бросил нас, ты еще ходишь к нам нервы трепать!

Отец опускается на детский складной стульчик и закрывает лицо руками.

— Что же мне делать? — тихо спрашивает он.

— Совсем нас забыть!

— Но Андрюша — мой сын!

— Надо было раньше думать об этом и не заводить другую семью!

«Другая семья, — думает Андрюша, — но при чем же я? Почему я должен один сидеть в комнате и ждать, пока они наругаются? Может, я спать хочу?»

Однажды, когда отец пришел, а мамы еще не было дома, Андрюша нерешительно попросил:

— Папа, расскажи мне про другую семью.

Отец немного растерялся, но все же рассказал, и тут оказалось, что никакой «другой семьи» у него нет, а есть только «моя Ника», как сказал отец.

— Она очень добрая и веселая. Приду домой усталый, злой, а она посмотрит в глаза вот так — куда и усталость девается! И никогда не ругается, не кричит. Вот она какая, моя Ника!

«Мояника, — думает Андрюша, — как клубника. Ой, и вкусна с молоком!»

— А она тебя любит? — спрашивает он строго.

— Мне кажется, да.

— А меня?

— Очень. Иначе разве бы присылала она тебе подарки?

Андрюша задумывается. Что правда, то правда. Мояника каждую субботу присылает ему с отцом подарки. И что всего удивительнее, каждый раз именно такой, какой хочется Андрюше больше всего. Как будто ей кто по телефону сообщает.

— А знаешь что, папа, — предлагает Андрюша, — если она такая хорошая, твоя Мояника, ты приведи ее, и будем жить вместе.

Отец смущенно улыбается и треплет сына по стриженой голове.

— Нельзя.

— Но почему?

— Ну, почему?… Во-первых, мама не захочет.

— Маму я уговорю, — радуется Андрюша.

— Вот что, сын, — говорит отец, — забудь-ка лучше об этом и пойдем в кино.

Андрюша вспоминает, как они идут в кино, а потом едят мороженое в «телевизоре». Это кафе такое, похоже на телевизор — все стеклянное.

— Ах, вот ты где!..

Это Мария Сидоровна разыскала наконец Андрюшу и принялась его отчитывать. Андрюша не слушает. Он уже привык к этим отчитываньям и знает их наизусть. Но все слова произнесены, и Андрюшу уже молча ведут за руку. Единственное, что теперь надо угадать, куда: в столовую или в спальню? Но нет, Мария Сидоровна решила, как видно, нажаловаться и тащит его в директорскую. Он не идет, упирается, но тут происходит чудо. Вместо наказания директорша Агния Гавриловна протягивает ему коробку:

— Посылка тебе, Андрюша.

Сначала Андрюша не поверил, но, открыв коробку, так и ахнул. На дне ее, чуть наклонясь бортом набок, лежала лодка. Точь-в-точь, как у Вовки Каплина! Забыв обо всем на свете, он сейчас же помчался к реке. Скоро сюда же прибежал и Вовка со своей лодкой, но только презрительно усмехнулся, когда Андрюша показал ему свое сокровище.

— А ну, давай наперегонки! — крикнул в сердцах Андрюша.

— Чего-чего? — как будто не понял Вовка, глядя на него своим прищуренным левым глазом, который и так был у него меньше правого.

— Чья быстрей? Давай!

— Ну, давай, — равнодушно протянул Вовка.

Они пустили по воде лодки, а сами побежали за ними по берегу.

— Смотри, смотри, моя впереди!

— Нет, моя!

И правда: Вовкина лодка вырвалась вперед и поплыла, поплыла.

— Быстрей, быстрей! — стал подгонять Андрюша свою лодку, но она вдруг совсем остановилась и закружилась на месте. Вовкина тоже остановилась, зацепившись бортом за траву. Ребята недоуменно глядели друг на друга и не знали, что делать.

— Твоя взяла, — признался наконец Андрюша, но Вовка снова закричал:

— Пошла, пошла!

Это была Андрюшина лодка, Вовкина же продолжала стоять в траве. Андрюша бежал по берегу и радовался: вот какая хитрая у него лодочка, сначала остановилась, обманула Вовку, а теперь несется на всех парусах прямо к морю! А вдруг и в самом деле к морю? В море не догонишь. И, не долго думая, он прыгнул за ней в воду. Когда он снова выбрался на берег и стал выкручивать штаны, подбежал Вовка. Ветер взвихрил ему волосы, и он был страшен со своим прищуренным глазом.

— Ага! — кричал он. — Это не в счет! Давай еще раз!

Андрюша посмотрел на его взволнованное лицо и сказал:

— Я спать хочу.

От обиды Вовка чуть не заплакал, а Андрюше стало скучно. Ему всегда становилось скучно, когда кто-нибудь плакал. Не слушая больше Вовку, он лег на берегу, прижал к животу лодку и заснул. Правда, сначала он только притворился, что заснул, чтоб Вовка поскорей ушел. Закрыл глаза и стал думать об отце. Думал, думал, пока отец не подошел, и не поднял его, и не понес. И тут Андрюша увидел Моянику. Она стояла в лодке посреди большой реки и махала рукой, звала к себе. И отец понес его прямо по воде к этой лодке. Все втроем они сели в лодку и поплыли в море. Греб Андрюша, а отец и Мояника сидели на корме, смотрели на него и улыбались. У Мояники была большая коса, она упала за борт и плыла теперь по воде рядом с лодкой.

«Полный вперед!» — крикнул Андрюша и рванул весла, но не удержался и упал прямо на Моянику. Она обняла его, но целовать не стала, а только посмотрела в глаза глубоко-глубоко. Вот так же она, наверное, и отцу смотрела, когда он приходил усталый.