со строительных лесов, а невестка оказалась такой непутевой, что здесь, в Южной пустоши с дедом, девочкам было гораздо безопаснее, чем дома.

Они сгрудились вокруг Тайки, присматривающей за всем нашим детским садом, и смотрели на меня, испуганно тараща глазенки. Только старший сын Дишлана, которому недавно исполнилось тринадцать застыл чуть в стороне от «малышни» и презрительно кривил губы в улыбке. Как и все подростки, он считал, что взрослые всегда паникуют почем зря.

Характер у Рошки был непростой. Ему было почти одиннадцать, когда умерла его мать. Он уже все прекрасно понимал и винил Дишлана в ее смерти. Меня же он просто ненавидел самой лютой ненавистью.

Мы пытались найти ему занятия по интересам, предлагая учиться быть телохранителем, как отец, или присоединиться к амазонкам на тренировках, как Хурра, или выбрать любое другое занятие. Уж учителей я с собой привезла достаточно, чтобы можно было выучиться хоть на астронома. Но мальчишка предпочитал тратить свои силы только на ненависть. За три года мы так и не смогли найти к нему подход. Я даже велела всем взрослым в поселении следить за ним особенно тщательно, Дишлан боялся, что сын сбежит в Ясноград.

— Дишлан, — шепнула я, не поворачивая головы, когда мой брат, которого я назначила главным в предстоящем сражении, объяснял, что именно требуется от каждого. Он снабжал речь щедрой порцией магии, поэтому я не переживала, что кто-то его не послушается. Но тем не менее хотела подстраховаться, — мне кажется, Рошка что-то задумал. Присмотри за ним сам. Я справлюсь без тебя.

Дишлан тихо угукнул, давая понять, что услышал меня. И с тихим шорохом переместился ближе к Рошке, чтоб не упустить пацана, когда все начнут расходится.

— Мам, — Анни, стоявшая рядом со мной была совсем бледной. Она подтвердила, что не видит ничего похожего на предстоящий бой ни в одной из вероятностей. Везде опять были белые пятна. И это тревожило ее гораздо сильнее, чем сами крысы, — это всегда так страшно? Когда не знаешь, что будет впереди? — она обернулась ко мне, и я увидела в ее глаз приближение паники. — Как же вы все живете в неизвестности? Я готова сломя голову бежать куда глаза глядят, если бы я была уверена, что там безопасно… А ты, и остальные, даже не напуганы.

Я протянула руку и обхватила ледяную ладонь Анни. Тяжело, наверное, впервые в жизни потерять возможность видеть будущее. Но если не иметь ее никогда, то все становится проще.

— Все будет хорошо, Анни. — прошептала я, сжимая ладонь и делясь своей уверенностью с моей дочкой.

— Не бойся, Анни, — подпрыгнула рядом Хурра. Собрание шло слишком долго, и она уже еле сдерживала свой порывистый характер. — Я буду с тобой и с Катрилой. Если бешеные крысы на вас нападут я их убью палкой. Меня Ирайя научила, я не промахнусь.

— Все будет хорошо, Анни, — эхом повторила Виктория и, подняв на нас серьезное личико, заявила. — Мама, Рошка хулиган!

Я коснулась светловолосой головки моей младшей дочери, приглаживая пушистые волосы. Если бы ее не защищала корона, то сводный брат сделал бы жизнь девочки невыносимой. Он ненавидел Викторию точно так же, как и меня. Поначалу, когда все дети поселились здесь, в Южной пустоши, он даже пытался устраивать каверзы малышке, словно невзначай толкая ее, отбирая игрушки, обзывая и привлекая к травле остальных детей. К счастью, Дишлану удалось донести до сына, что значит приставка ее высочество к имени моей дочери. А Тайка смогла успокоить остальных ребят.

От меня тогда все скрыли. Как и то, что Хурра, отстаивая сестру, дралась с Рошкой, который был на пять лет старшее нее. Все свои синяки, ссадины кровоподтеки дочь объясняла мне постоянными падениями с лестницы. А я не могла понять, почему наследница Богини-воровки вдруг стала такой неуклюжей. Именно после этого случая Хурра и захотела стать амазонкой, как Ирайя.

С тех пор прошло уже около года, но Виктория никак не могла забыть обиду. Тем более, что она крепко сдружилась с Алесой, младшей дочерью Дишлана, которую он признал своей. Разница между девочками была всего в пару месяцев, но Рошка обожал младшую сестру, всячески подчеркивая, что она своя, а Виктория чужая.

— Он просто еще маленький и глупый, — сморщила нос Хурра. — Хочешь я снова подложу ему под лягушку под подушку? Или улиток?

Снова? Я насторожилась. Кажется, дети до сих пор продолжают что-то скрывать. Историю про лягушку я еще не слышала.

— Тише, — шикнула я на разговорившихся детей, — слушайте, что говорит ваш брат. А по поводу лягушки, Хурра, мы с тобой еще поговорим…

— Ну, ма-ам, — протянула обиженно Хурра, — он сам первый начал!

Но я только покачала головой, строго нахмурив брови. Не место и не время для выяснения кто прав, а кто виноват.

После инструктажа, амазонки и все мужчины, кроме Нюня отправились во двор, готовить наше поселение к нашествию крыс.

Нюнь, бывший нищий и двоюродный брат моей мамы, который стал членом моей семьи еще в самый первый и сложный год нашей жизни в Нижнем городе, не способен был убить даже муху, назойливо жужжащую над ухом. От Древних Богов ему достался дар добряка и артефакт, который каждый день давал то, что нужно было Нюню для счастливой жизни — самую мелкую монетку.

Впрочем эта гринка тоже никогда не задерживалась в руках моего дядьки. Едва получив помощь, Нюнь спешил отдать денежку тому, кто нуждался в ней больше. К счастью, артефакт появился тогда, когда я перестала считать деньги в гринках. Как оказалось, деньги костяной «рог изобилия» изымал из моих запасов.

Я оглядела женщин и детей, оставленных под моим руководством. Мы должны были подготовить дом, чтобы ни одна крыса не смогла пролезть внутрь.

— Анни, Хурра и Виктория, — начала я отдавать распоряжения, — на вас личные спальни на втором этаже. Нужно проверить, чтобы все ставни и окна были закрыты изнутри. Освободите шкафы от одежды. Нюнь позже передвинет их, чтобы закрыть оконные проемы. Крыс это не остановит, но даст нам время, чтобы уйти из комнаты и забаррикадировать двери.

— Хорошо, мам, — вразнобой ответили мои дочери.

— Хурра, присмотри за Анни, хорошо? — кивнула я средней. Анни до сих пор не справилась с растерянностью и страхом, но, зная Хурру, я была уверена, переживать о будущем ей осталось недолго. Мое рыжее солнышко не позволит ей грустить, и обязательно придумает, как развеселить сестру.

Я запнулась. Мысль была как будто бы не совсем моя. Я никогда не называла Хурру «моим рыжим солнышком», тем более никакой рыжины в волосах