вопроса не решу, ни содействия не смогу оказать. Ошибся дверью, дорогой! Перепутал адрес!

Вивави стал еще неприятнее.

— Не перепутал! — злобно пробормотал он. — Вы перепутали, профессор, делая такое смешное заключение. Пришел потому, что одному мне скучно.

Фил Фел подскочил:

— И думаешь остаться у меня?

— Напротив, думаю вас взять с собой. Вы человек неглупый, хотя часто не успеваете сдерживать свои нервные порывы. По некоторым вопросам мы даже можем беседовать на равных, И в шахматы сыграем — вы же не хуже меня узнали правила этой игры у своего братца! Хотите ферзя фору?

— Ух!

— Желательно, однако, — чтобы вы говорили со мной на «вы», как я это делаю сейчас. Ваш язык несколько простецкий и не годится для профессорского звания. Какой пример вы подаете своей дочери? Разве она так научится уважать пожилых мужчин?

От гнева отец Хлеи готов был прыгнуть на своего незваного гостя, как доисторическая кошка на доисторическую крысу. Но, к сожалению, ноги его не слушались! Какая-то невидимая сила приковала их к полу и не давала возможности даже пошевелиться.

— Познакомьтесь-ка с моими верными маленькими слугами! — заявил Вивави и, перевернув зеркальце, провел невидимым лучом окружность по комнате.

Появились четыре карлика-робота, сделанные из жести. Один был синий, второй — зеленый, третий — коричневый, четвертый — розовый. У них был очень глупый вид, но это не мешало им быть опасными. Их глазные отверстия испускали снопы желтых лучей, как трещины темных стекол, когда в комнате зажжена сильная лампа. Глаза карликов были направлены на ноги профессора и действовали на них парализующе.

Фил Фел понял всю опасность своего положения. Поняла и Хлея.

— Ах! — воскликнула она и тяжело опустилась в большое кресло.

Для Вивави это была значительная услуга, ему, по крайней мере, в этот момент не надо было заниматься ею.

— Фа! — сказал он.

Коричневый гном развернул громадный плотный мешок и направился медленными, мерными шагами к неподвижному Фил Фелу. Соединительные элементы на коленях и локтях робота неприятно заскрежетали.

— Не согласен! — хрипло выкрикнул профессор. — Не позволю запихнуть себя в эту торбу!

— Успокойтесь! — засмеялся Вивави. — Никто и не хотел, чтобы вы позволили. Совесть ваша может быть совершенно спокойна, потому что это мое, а не ваше желание. В мешках переносить одушевленные предметы как-то удобнее. Особенно же такие, которые имеют что-то против.

Любезное объяснение не удовлетворило профессора. Он замахал руками и явно дал понять, что ему не хочется быть засунутым в торбу.

— Фе! — сказал Вивави.

Зеленый карлик переместил взгляд вверх по телу несчастного пленника. В миг его руки парализовались и сникли, как неживые. Затруднилось и его дыхание, потому что диафрагма — этот важный мускул между брюшной полостью и грудной клеткой — тоже перестала двигаться.

Но и теперь у похитителей дело было нелегкое. Робот с мешком был низкий, как и все роботы, при изготовлении которых слишком экономят жесть. Как ни вставал он на цыпочки, а все не мог дотянуться до головы Фил Фела.

— Фа! — сказал опять бандит.

Коричневый карлик двинулся к стулу. Беря его, он со звоном стукнулся о спинку, но не сказал «ох», потому что никакой боли не почувствовал. Потом поднес этот стул к профессору, взгромоздился на сиденье и нахлобучил мешок на голову Фил Фела.

— Нет! — выкрикнул профессор.

— Нет! — взвизгнула Хлея.

Она попыталась было вскочить с кресла и помочь своему несчастному отцу, но попытка не удалась. Ее ноги тоже были прикованы к полу таинственными лучами, испускаемыми розовым гномом. Осталась у нее лишь одна возможность — кричать. Но криком, как известно, делу не поможешь. Хлеин папа был накрыт до пят и обвязан толстыми нейлоновыми веревками, как дорожный узел.

— На помощь! На помощь! — кричала Хлея.

Вивави учтиво поклонился:

— Весьма сожалею, моя дорогая, если ненароком причинил вам какую-то неприятность! Взял бы с собой и вас, но у меня нет места для маленьких девочек. Так что оставайтесь дома.

От страха Хлея упала в обморок.

Когда она пришла в себя, в комнате уже не было никого, кроме нее самой. Бандит, отец и роботы исчезли.

Она поспешно привела в порядок свои спутанные мысли. Куда бежать? Кому жаловаться прежде всего? Как умная девочка, она не стала поднимать панику среди марсианского населения, а бросилась прямо к лифту обсерватории своего дяди.

— Эй! — крикнула ей одна подружка, возвращавшаяся с прогулки.

Хлея не остановилась, даже не ответила, а продолжала бежать. Она вскочила в кабину подъемника и нажала на самую верхнюю кнопку.

— С-с-с! — раздался знакомый шум.

10-й… 20-й… 120-й этаж…

Ах, почему так медленно движется этот лифт!

500-й… 600-й… 1256-й этаж.

Наконец-то!

Она распахнула дверь, но не закрыла ее за собой — нельзя было терять времени.

Еще через несколько секунд, запыхавшаяся и усталая, как бегун на длинные дистанции, Хлея ворвалась в обсерваторию и разрыдалась…

Глава XII. Честь выпадает мне

— Ты гляди, какая история! — сказал дядя Хаф и нервно поправил сдвинувшийся парик. — Светлячки между Фобосом и Деймосом были пущены только для отвода глаз, чтобы отвлечь мое внимание. А тем временем Вивави невидимой ракетой прилетел на Марс!

— И заварил ужасную кашу! — поморщился Крум.

— Которую теперь надо расхлебывать нам, — добавил я.

Инженер посмотрел на меня успокаивающе:

— Не вам расхлебывать, милые мальчики. Вы гости. Вот и гостите себе на здоровье, а эту неприятную работу оставьте местным жителям.

— Ну! — высказались одновременно мы с Крумом.

Потом я пояснил это высказывание самостоятельно:

— Раз вы лишаете нас этого приключения, значит, хотите добиться одного — чтобы ноги нашей здесь больше не было!

Хлея убавила силу своего хныканья, чтобы не пропустить ни одного моего слова… На дядю Хафа тоже произвела сильное впечатление моя решительность. По-видимому, марсианские молодые люди не были самыми смелыми в космосе.