- Он ведь может питаться, не вступая в половую связь? - в горле пересохло. Ее слова выбивают почву из-под ног. И даже не понимаю, почему это меня так задело? Ведь изначально Лиам, примерно, то же самое и сказал. Я не реагирую на его чары, потому ему и нужна. Сейчас от Виктории я слышу расширенную версию. И это дико больно.

- Назовем это перекус, - склоняет голову набок, смотрит на меня из-под полуопущенных длиннющих ресниц. – Для полноценной трапезы ему нужен сексуальный контакт. И чем больше секса, тем Лиам сильнее. А постоянно у одной женщины он не может брать энергию, ей не прокормить и не выдержать его аппетиты. Потому инкуб будет всегда в поиске новых партнерш. Голод ведет его, и даже если он захочет сдержаться, придет момент, когда его накроет с головой и он окунется в разврат. Наверстает все, от чего воздерживался. Это замкнутый круг, из которого не выбраться. Такова его природа.

- Если все так, как ты говоришь, - присаживаюсь на скамейку, ноги не держат, - То почему семья не высказала подобных опасений? Лиам сказал, что он остепенился, и они это приняли. Я видела вздох облегчения, который вырвался у его отца.

- Нам всем свойственно обманываться и принимать желаемое за действительность. Отца и маму всегда очень печалил факт, что сын у них с особенностями. Они воспринимают это как болезнь. И пытались его лечить, обходили кучу знахарей. Только я его чувствую слишком сильно, я знаю, кто такие инкубы не понаслышке, часть их силы есть во мне, - она морщит нос, словно вспоминает что-то неприятное из прошлого. Что-то личное. - Мы с Лиамом двойняшки, наша связь сильна. Никто его не чувствует, так как я. Он может обойтись без пищи, но только не без сексуальной энергии. И это никогда не изменится. Путь у него и выйдет одурачить многих.

- Поэтому его выгнали из стаи? Потому что он вот такой?

- Нет. Лиам развязал войну. Переспал с женой альфы нашего союзника, а потом убил его. Сыновья стали мстить за отца и перебили очень много наших волков. Несколько лет проливалась кровь по его вине. Это не учитывая, что он оприходовал невесту Хантера, тем самым разорвав очень выгодный политический союз. Ой, если я начну перечислять все его деяния, то нам и ночи не хватит. Хотя сам Лиам считает, что во многих случаях он действовал во благо. У него своеобразное виденье мира и чувства справедливости. Вот такой он, мой братец, - разводит руки в стороны. – И при всем при этом, я вижу, как он заботится о тебе. Он будет нежен и заботлив, не даст тебя в обиду. Но если на горизонте замаячит секс-оргия, то он не упустит возможности принять участие в ней, если еще сам и не организует ее.

- Оргия… - глухо выдаю.

- Когда-то он славился на весь город своими развратными вечеринками. И для твоего же спокойствия, я не стану вдаваться в подробности, что там происходило.

- О чем вы тут шепчитесь, красавицы? – вскрикиваю, услышав его голос. Лиам появился, словно из воздуха. Серебристые глаза сияют ярче звезд, стоит рядом со мной, дьявольски красивый, порочный, а у меня в голове набатом отбивают траурную мелодию слова Виктории.

- Женские секретики, - волчица подмигивает брату. – А ты чего тут подслушиваешь?

- Соскучился за сладкой, - садится рядом со мной и прижимает к себе. А у меня битва противоречий, с одной стороны, мне безумно приятно, с другой – понимаю, что привязываюсь к тому, от кого мне надо держаться на дистанции.

- Не буду вам мешать, - не дожидаясь ответа, она быстро удаляется, оставляет после себя привкус грусти.

- Я не хочу тут жить, - говорю тихо, оглядываясь по сторонам. Вдруг еще кто-то притаился рядом.

- Это не входило в мои планы. Не ожидал от отца подобного шага, - берет мою руку и водит пальцами по ладони, вызывая ворох мурашек по всему телу. – Не переживай, мы тут надолго не задержимся.

- Ты думаешь, у тебя получится быстро усыпить бдительность отца? Снова заслужить его доверие? Учитывая, что Виктория уже нас расколола? Кто следующий из них обо всем догадается? – говорю со злостью, разговор с волчицей оставил неприятный осадок и сейчас эта горечь выливается наружу с каждым звуком.

- В Вик я не сомневался. Она слишком пронырливая чертовка, - подносит мою руку к губам, целует каждый палец, медленно, чувственно, отправляя по телу странные разряды, словно электричеством бьет. Пальцами чувствую его губы, упругие и мягкие, необычайно гладкие. Невольно облизываюсь, от странного желания ощутить их прикосновение на своих губах. – Она будет молчать как рыбка.

- Догадаются и остальные. Твоя суть инкуба… ее не спрятать… ты давно питался? – прикусываю язык. Больно, до крови. Наказываю себя за несдержанность. Что я ляпнула? – И я не актриса, не смогу играть постоянно. Я проколюсь, - добавляю поспешно.

Как только он сел рядом, меня так и подмывало уточнить у него факты его питания. Хоть и так ясно, что Виктория сказала чистую правду. Я не знаю, что хочу от него услышать. Просто надеюсь, что волк меня успокоит, опровергнет все. Понимаю, насколько это наивно и глупо, но ничего с собой поделать не могу. И напрямую озвучить свои страхи тоже нельзя, ведь у нас договор. По сути, не мое дело с кем и как Лиам питается. Но почему только от одной мысли о его «трапезах» у меня так печет в груди, словно туда несколько литров кислоты налили.

Берет меня за подбородок, мягко разворачивает к себе, внимательно смотрит в глаза, выискивает там ответы. А мне хочется провалиться сквозь землю. Уверена, все написано у меня на лице.

- Насколько это тебя тревожит? – голос… этот голос… переходит границы, вторгается в меня и вызывает ураган неведомых мне эмоций. – Мелисса, - звуки имени проходятся теплым касанием по коже, - Ты дрожишь и вовсе не от холода.

Он прав. Меня трясет от его близости. Меня раздирает изнутри желание прикоснуться к нему, прижаться так сильно, чтобы ощутить биение сердца инкуба. Спрятаться от мира, и найти ту теплоту, что продирается сквозь кожу, и успокаивает саднящие раны. Только это ведь скользкая дорожка в никуда, в тупик, где осколки моих разбитых надежд похоронят меня окончательно.

- Виктория сказала, тебе надо питаться постоянно, иначе ты слетишь с катушек. Вот и интересуюсь, все ли с тобой в порядке, - стараюсь говорить небрежно, равнодушно, а выходит слишком встревоженно.

Лиам усмехается. Он читает между строк. И в глазах появляется грусть, щемящая, болезненная, едва заметная. Никогда прежде не видела в его глазах подобного.

- Не переживай, с ума не сойду и кидаться на первую встречную не стану, - он тоже говорит наигранно весело. Но на языке остается горьковатый привкус. – И ты права, сейчас мне надо быть очень осторожным со своими желаниями, - последняя фраза звучит двусмысленно. Лиам прячет нечто между строк, позволяет прочувствовать, но не раскрывает смысла до конца. 

Его голос пробуждает мое воображение, оно рисует слишком красивые картинки, которых в реальности не может быть.

- Ты можешь питаться от меня, - мой язык он меня не слушает. Он продолжает меня закапывать. И самое паршивое, в глубине израненной души, мне этого хочется.