— И это говоришь ты, изменившая мне?

Она молчала — смущенно, подавленно и удивленно одновременно.

— Я звонил тебе, — продолжал Данилевский, — а этот… тип подошел к телефону. Как ты могла? Я все могу тебе простить, но только не измену.

Схватив его за руку, Лана подняла на него полные раскаяния глаза:

— Данте, милый, единственный мой! Прости меня, я полная дура! Я совершила ужасную ошибку, но это не повод портить тебе свою судьбу. Ты собрался связать с Ольгой жизнь, понимаешь — всю свою жизнь!

Данилевский всё больше терялся. А ведь Лана была права… Он вспомнил все критические замечания Ольги. Ему казалось, что это обычный этап так называемой «притирки», но… Но вдруг можно по-другому?

Он посмотрел на изящную и такую красивую Лану и вдруг почувствовал, что категорически не хочет ее терять.

— Если ты снова будешь со мной, свадьбы не состоится, — сказал Данилевский.

Обида на измену вдруг куда-то ушла, как будто это случилось в какой-то другой жизни и совсем не с ними.

— Буду, — прошептала Лана, и губы их слились в поцелуе.

Этажом ниже послышались шаги. По лестнице поднималась рыжая веснушчатая девица. Проходя мимо целующихся, она замедлила шаг и принялась бесцеремонно их рассматривать. Но они ничего не замечали…

Свадьба действительно расстроилась, и Ольга исчезла из жизни Данилевского. Ее место, как и до того прежде, заняла Лана. Конечно, жить к нему она не переехала, но приезжала каждый вечер. Всё возвращалось на круги своя. Потом Лосев уехал на дачу, а Лана, сославшись на очередной важный заказ, осталась в городе. В эти дни она ночевала у Данилевского каждую ночь. Это было изумительное лето — время, когда любовная страсть вновь достигла своих высот. Как несколько лет назад. Как будто ничего не менялось… Вечерами, перед тем как предаться ласкам, они, как и раньше, выходили гулять на Неву, только теперь уже не на Васильевском, а на Арсенальной набережной. Они любовались величием Смольного собора и, держась за руки, спускались по гранитным ступенькам к самой воде. К воде, течение которой уносило прочь былые переживания…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

13

Ночь полнолуния

На дворе опять стояла весна, и только что начавшее пригревать солнышко растапливало накопившиеся за долгую зиму лед и снег. От этого улица Комсомола, на которой жил Данилевский, превратилась в искрящееся пространство, солнечные лучи отражались в каждой дорожной льдинке, в сосульках на крыше и падающих с них капельках воды.

Как и год назад, по вечерам он ждал звонка от Ланы — чтобы избежать неприятных вопросов Лосева, ему самому звонить ей домой запрещалось. Так же, как и тогда, Данилевский коротал вечера за компьютером, бродя по бесконечным просторам Всемирной сети.

Новости. Опять мир готовится к встрече нового тысячелетия — оказывается, оно наступит только в две тысячи первом году. В минувший Новый год, значит, поспешили.

Этот год начался необычайно тяжело. В НИИ, где работал Данилевский, пришел новый директор и тут же начал менять привычный рабочий уклад. В фанатичной борьбе за дисциплину начался контроль времени прихода и ухода сотрудников, и выговоры за опоздания сыпались один за другим. Видимо, проверяли и бухгалтерию — Майская ходила чернее тучи, на время забыв о своей симпатии к Борьке Загребину. Надо сказать, тот не расстроился. Лана, ссылаясь на огромное количество работы, давно перестала приезжать к Данилевскому, довольствуясь лишь редкими телефонными звонками. Бывшая теща опять тяжело заболела, и ему приходилось иногда вместо Аллы ездить в больницу. В начале марта неожиданно позвонила Ольга Ивановна и пригласила его на свадьбу. «Издевается», — подумал Данилевский и ответил, что не придет.

Да и во всем мире, если верить Всемирной Сети, творились странные вещи, одна из которых занимала Данилевского уже целую неделю.

В каком-то маленьком и неизвестном ему государстве — «Интересно, где же оно находится?» — внезапно пропал правящий король. Не умер и не уехал — просто исчез при непонятных обстоятельствах. Наследников у него не было, но оставалась молодая жена…

* * *

Выйдя замуж за Густава Девятого, Принцесса Виктория стала хозяйкой огромного дворца. Она была безмерно счастлива, имея возможность каждый день находиться рядом с любимым мужчиной, каждую ночь и утро засыпать и просыпаться с ним под одним одеялом… Что бы ни говорили о них злые языки, истина была одна: Густав обожал Принцессу. В высших кругах с удивлением заметили, что амурные похождения государя внезапно закончились. Что же до Виктории, она больше не носила потертых джинсов, а превратилась в элегантную даму — настоящую первую леди страны. Министры, включая скандально известную Советника по Социальным Вопросам, скрепя сердце подстраивались под новый лад, ибо женатый король представлял совсем другие перспективы, нежели холостой и бездетный.

Дни шли, слагаясь в месяцы, и так не заметно минул год.

И тут что-то изменилось. Густав Девятый становился всё более замкнутым, всё чаще молчал, и никто не знал причины таких перемен. «Что же происходит? — тревожилась Принцесса Виктория. — Он разлюбил меня? Или случилось что-то еще, о чем я не знаю?..» Тревога в её душе выросла до того, что сны стали наполняться кошмарами. Разговоры с супругом ни к чему не приводили — он либо отмалчивался, либо сердито отмахивался от ее вопросов.

Однажды, проснувшись посреди ночи, Виктория не нашла мужа рядом с собой. Полная луна светила в не занавешенное окно, заливая спальню тусклым холодным светом. Оглядевшись по сторонам, Принцесса поняла, что находится здесь одна; ей стало страшно, и, забыв обуться, она бросилась на поиски Густава. Она предположила, что он занимается в кабинете делами, но кабинет оказался темным и пустым. Виктория выбежала в анфиладу, но и там никого не было. Не было Густава Девятого ни в одном из дворцовых залов…

Сначала такое повторялось каждое полнолуние, потом стало происходить каждую ночь. В час перемены суток Густав Девятый уходил из дворца, а к утру появлялся вновь. «Он изменяет мне, — с болью в душе думала Виктория. — Но зачем же это делать так явно?!» Ревность затмевала разум Принцессы, и она решилась на поступок, который ранее посчитала бы унизительным — тайно проследить за супругом.

Притворяясь, что спит, Виктория из-под слегка приоткрытых век наблюдала за Густавом. Кажется, он заснул… Неужели почувствовал подвох и решил остаться во дворце? «Это тоже хороший результат», — борясь с дремотой, думала Принцесса. Время тянулось необычайно медленно.

Вдруг Густав Девятый зашевелился. Не обернувшись в сторону супруги, он встал с постели, наспех оделся и вышел из спальни.