Артём

— Ты можешь мне доверять, — искренне говорю я, в надежде на откровенный разговор по дороге домой.

— Доверять? — она горько смеётся. — Ты хоть раз давал мне повод, чтобы я могла доверять тебе? Я видимо пропустила момент, когда мы стали близкими друзьями. Каждый день только кусали друг друга и оскорбляли. Ты считаешь меня своим врагом. О чём ты сейчас говоришь?

Она смотрела на меня с недоверием и подозрением.

— Я хочу наладить общение…, — признаюсь я. — Хочу, чтобы ты делилась со мной своими проблемами. Я пытаюсь помочь.

— С чего вдруг? Что изменилось? — спросила меня недоверчиво.

Я не знал, что ответить. В воспоминаниях мы только ругались и действительно пытались лишь сделать друг другу больно. У неё есть все основания мне не верить.

— Ты хочешь поговорить со мной, но сам говорить отказываешься. Это не так работает. Если действительно хочешь наладить общение, то придётся и самому доверять мне. Можешь ответить на любые мои вопросы?

— Почему с тобой так сложно? — процедил сквозь зубы, сжимая руль сильнее.

— Со мной не сложно. Просто ты привык всегда получать, но не отдавать. У меня есть тоже свои вопросы к тебе, но ты избегаешь, а я должна на всё давать ответы? Я не забыла, как ужасно ты обращался со мной. Лучше будет и дальше не замечать друг друга. Игры твоей биполярки меня утомляют, — отвернулась к окну, демонстрируя всем своим видом, что не желает продолжать разговор со мной.

Я был в бешенстве, более того, я не понимал, какие именно чувства я испытывал, но никогда в жизни я не чувствовал себя так дерьмово. То, что каждая клеточка моего тела тянулась к ней, вовсе не было достаточным основанием для того, чтобы я доверял ей. Хотя, может быть, мне стоило воспользоваться этим моментом, чтобы она подумала, что я могу быть с ней таким, каким она хочет? Но только я не доверял никому…не мог.

Я припарковал машину у дома. Ева сразу вышла из машины, хлопнув дверью, а я от злости саданул по рулю.

Переодевшись, отправился на работу. Работа была спасением, благодаря ей я мог меньше времени проводить дома, подальше от эмоциональной тяготы, вызванные Евой. Надо закончить до вечера. Звонок прерывает меня.

— Здравствуй, Герман, — сухо здороваюсь я.

— Здравствуй, Артём. Работаешь?

— Как обычно, — уклончиво отвечаю ему.

— Ты не рассказал мне, что сегодня у Лизочки вечеринка в клубе. Пришлось самому всё узнавать, — сказал он изменившимся тоном.

— Не сказал, потому что неправильно вмешивать во всё это девушку. А ты буквально помешался и это напрягает.

— Невозможно убрать грязь, не испачкав руки. С ней ничего не случится, будь уверен. Ты бы как поступил на моём месте?

Герман помог мне, когда я в этом нуждался. Помог мне с гонками, чтобы мог сам зарабатывать себе на жизнь. Научил драться. Я никогда не чувствовал себя более свободным и реализованным. Он сделал для меня больше, чем родной отец. Теперь ему нужна была помощь.

— Ладно. Но у девушки отвратительный характер и слишком избалованная. С ней будет не просто.

— Так ещё интереснее. Приеду на ваш "детский праздник". Сделаю ей сюрприз, — усмехается он.

— Ты точно нарвешься на неприятности, — предупреждаю я его.

— Они всегда с нами, Артём. До встречи, — отключается Герман.

Вернулся домой вечером. Надо было переодеваться и ехать в клуб. Я принял душ, надел черную рубашку и джинсы, собрался и спустился в гостиную. Мы с Евой поедем вместе. Мысли о ней не отпускают меня. Я никогда не привязывался к девушкам… Но какого хрена она ворвалась в мою жизнь? Не могу я быть с девушкой, с которой живу под одной крышей, которую вижу каждый день, и тем более с дочерью женщины, занявшей место моей матери.

— Хорошенько отдохните, дети, — вырывает Аня, наливая себе очередной бокал вина.

— Не смей там выпивать. Тебе ещё Еву обратно везти. Чтобы дома были трезвые, — не говорил, а приказывал папаша. Лучше бы он следил за своей женой, которая пьёт чаще, чем трудовик в анекдотах.

Где ты, Ева? Я не выдержу в их компании и минуты.

Услышав звук, повернулся и охренел.

Сводная спустилась к нам. На ней было чёрное обтягивающее платье на тонких бретельках, которые перекрещивались на спине. Обозревать всю эту обнаженную красоту не могло быть полезным для моего здоровья. Мне пришлось проглотить слюну и сдержать желание затащить ее в комнату, чтобы любоваться ею, чтобы лишь я мог видеть. Её ноги, и так длинные и стройные, казались еще длиннее в босоножках на высоких каблуках. Я хотел подбежать к ней и отправить переодеваться.

Не я один оценил её наряд.

Заметил взгляд своего родителя. Узнаю его очень хорошо. Я глубоко вздохнул, пытаясь совладать с нахлынувшим приступом ярости, пронизывающей все мое тело. Красные пятна поплыли у меня перед глазами. Мне захотелось хорошенько ему врезать.

— Прекрасно выглядишь, Ева, — сканировал её плотоядным взглядом папаша.

Я сжал кулаки так сильно, что аж костяшки побелели.

— Это просто мои гены, — хихикнула уже поплывшая от алкоголя мачеха.

— Спасибо, — смущённо улыбнулась Ева, не замечая, какими глазами смотрит он на неё.

Она даже не подозревает, какое оно животное. Что не относится он к ней, как к дочери. Я прекрасно знал своего отца. Грудь сжималась от желания защитить девушку. Спрятать ото всех, укрыть подальше и быть с ней.

— Нам пора. Мы опаздываем, — выпалил я и буквально начал толкать её к выходу.

— Иду я, иду.

Ева вышла, а меня папаша схватил за плечо, заставив задержаться.

— Пинай на себя, если что-то натворишь, — пригрозил в своей привычной манере.

Тварь!

Ева стояла на улице и смотрела на звёзды. Я подошел к ней ближе. По мере того как я приближался к ней, моё сердце начинало биться быстрее. Казалось, будто тысячи колибри, пытаясь вырваться на свободу из своей клетки, летали внутри меня. Странное и неизвестное ощущение прошло по всему моему телу, и вдруг я почувствовал себя лучше. Злость отступила, но