есть зачарованные пули, — нейтральным тоном заметил Курц не намекая, но подразумевая, что подобного рода боеприпасы могут оказаться опасными даже для сильнейших из одаренных.

— Да, только для обычного выстрела далеко, — возразил я и покосился на стоящую рядом Вилору.

Оказавшись на твердой земле вне мчащегося с бешенной скоростью автомобиля, княжна вернула себе былую самоуверенность. Она смотрела на военные ховеры с безразличием истинного аристо, уверенного что в любой момент сможет их уничтожить. Как и любого другого, посмевшего встать у нее на пути.

Такое не прививали искусственно, с таким рождались изначально, впитывая с молоком матери. Превосходство над всеми. Непоколебимая уверенность в собственном праве повелевать. И такая же непоколебимая уверенность в собственных силах.

Носители Старшей крови могли ненадолго растеряться, могли быть смущены. Но рано или поздно приходили в себя, становясь теми кто они есть — одаренными великой силы, что текла по их жилам.

— И кровь Дома Мещерских течет по моим венам, — тихо произнес я, старую формулу древнего клана. Перед глазами вспыхнул образ родового герба — когтистая лапа, сжимающая желтый шар солнца.

По спине пробежал холодок, и я против воли вновь потянулся к силе, чувствуя, как меня начинает наполнять колдовская мощь.

— Они что-то делают, — указала Майя и вытянула руку.

Один из разведчиков остановил ховер, развернулся и вытащил что-то из багажника. Через секунду продолговатый тубус занял место на его плече.

— Это гранатомет, — определил Курц, и покосился на хозяйку.

По лицу Вилоры скользнула надменная улыбка. Она уверена, что легко справится даже с выстрелом из реактивного гранатомета.

— Не успеет, — прозвучало со стороны княжны.

Она имела ввиду, что выпущенный снаряд успеет перехватить. Но что-то вызвало у меня настороженность. Так иногда бывает, когда еще толком не осознав, понимаешь, что что-то идет не так.

— Убей их, — велел я и получил в ответ недоумевающий взгляд.

Выстрел.

Оставляя за собой инверсионный след, реактивный снаряд вылетел из одноразового тубуса, который тут же был отброшен на землю.

— Куда…

Снаряд летел не в нас, а в кусок эстакады дальше по ходу движения. И стала понятная задумка германских разведчиков — преградить нам путь, обрушив участок подвесной магистрали.

— Дерьмо, — ругнулся я, понимая, что уже ничего не остановить.

Я смотрел на окружающий мир и видел не только темные краски ночного неба, но и серую хмарь, выделявшую яркими точками магической составляющей любой объект. И сейчас я четко видел, что снаряд не простой, и что заключенный в нем артефакт имеет защиту от заклятий.

Взрыв.

Невозможно яркий цветок чистого огня начисто снес пролет эстакады. Вниз посыпались обугленный куски бетона и асфальтового покрытия.

Взбешенная Вилора сжала руку в кулак, и вихрь серебряных стрел обрушился на ховербайки со всех сторон, перемешивая окровавленные куски человеческой плоти, костей и металл в единую бурую массу.

— Scheisse, — Курц поморщился. Последствия спонтанного боевого заклятья выглядели не слишком аппетитно.

— Поздно, — хладнокровно заметил я, посмотрев вперед.

Очень большого куска эстакады рухнул, создав обрыв. Проехать дальше невозможно, путь в шлюз-воротам перекрыт.

— Их снабдили неплохим оружием. Не отдельные пули, а целый реактивный снаряд оказался с магической начинкой, — вынужденно признал я.

— Они знали, что им могут противостоять одаренные и хорошо подготовились, — сухо заметил Курц, стараясь не смотреть на опростоволосившуюся хозяйку.

Слишком долго медлила, наслаждаясь собственным величием, и проспала удар от простых солдат. Хорошо обученных, тренированных, отлично снаряженных, с опытом за плечами, но все же простых солдат, без способностей к магии. Чрезмерная самоуверенность сыграла с княжной злую шутку.

— Надо возвращаться обратно, — предложила Майя.

Я повернулся в сторону сверкающего мегаполиса. По лицу скользнула кривая усмешка.

— Поздно, нас уже засекли.

Со стороны Скайфолла приближался тяжелый ховербенд десантного класса. Разведчики не просто так стреляли по эстакаде, они отрезали путь, зная, что со стороны города идет подкрепление.

Нас загнали в классическую ловушку, когда один отвлекает, а другой наносит удар. И судя по тому, что ховер не бьет издалека чем-то убойным, на борту знают, что здесь одаренные, но при этом рассчитывают с ними справиться.

А это означает лишь одно — к нам летят другие боевые маги. И хорошо если не в КИБах.

— Надо уходить, — сказал я.

Вилора бросила в мою сторону выразительный взгляд, безмолвно спрашивая — уже уезжаешь?

Я пожал плечами.

— Это не моя война. Пусть с германцами воют скайфоллцы.

Княжна целую секунду смотрела мне прямо в глаза, затем ее плечи опустились. Она приняла правду — воевать ради войны — не лучшее решение. Можно быть гордым и считать себя выше всех, но не стоит недооценивать противника на поле боя. Потому что это совершенно разные вещи.

— На десять часов! Еще один! — палец Майи ткнулся в другую стороны.

Все резко развернулись. Еще один ховербенд заходил с высоты на верхний уровень скоростной автострады.

— Черт!

Вот уж действительно классическая ловушка. Загонщики, дичь и терпеливые охотники, дожидавшиеся своего часа.

— Судя по ореолу внутри КИБы, — сказал я, изучая излучение магической ауры приближающихся машин.

Мощная энергетика имела явно искусственный фон, такая насыщенность и плотность не могла принадлежать живому организму.

— Сколько их? — несмотря на критичность ситуации Курц сохранил хладнокровие.

— В первом два и во втором два, — вместо меня ответила Вилора, и посмотрела в мою сторону: — Нам не справиться.

Да, не справится. Слишком круто даже для нас. По крайней мере на этом уровне силы. Хотя кое-что сделать все-таки можно.

Я потянулся мыслью к пилоту первого ховера. И почти сразу почувствовал сопротивление. Тренированный разум бойца давал отпор ментальной атаке. Похоже среди прочего элитных германских солдат обучали противодействовать и такому воздействию.

Окажись на моем месте кто-нибудь другой, трюк мог бы не сработать. Но это был я, наследник крови Мещерских, кого иногда называли не иначе, как Ходящие сквозь сны. А значит о ментальной магии духа они знали не понаслышке.

Я усилил напор и сотворил «Грезы наяву». На одной лишь силе воле продавил ментальные щиты, заставив разум пилота отступить, почувствовав неуверенность.

Привычная картина мира дала трещину. Тевтонский солдат получил исковерканное восприятие окружающей реальности. Здесь и сейчас он думал, что спит, при этом находясь за штурвалом ховербенда. Сложный трюк, рассчитанный за затуманивание рассудка. Если долго его применять, то вполне реально свести с ума даже самый устойчивый разум.

Летящий транспортник вильнул в сторону, правый бок опасно