Но пока увлекались грабежами, подоспел Всеволод, перехватил врагов на р. Колокше. А полководцем он проявил себя отличным, не хуже Михаила. Разнес неприятельское воинство вдребезги. Все предводители попали в плен. Судьба их была различной. Глеб Рязанский причинил жителям Владимира слишком много зла. Они ворвались в темницу и растерзали князя. Его сына Глеба и своих племянников, Мстислава с Ярополком, Всеволод спас. Понимал: они стали игрушками в чужих руках. Утихомирил разбушевавшихся горожан и сумел отпустить узников.

Но Всеволод III проявил милосердие отнюдь не ко всем преступникам. Убийц Боголюбского он повелел разыскать. Кучковичи увезли с собой предостаточно драгоценностей, устроились припеваючи в ростовских владениях. С одним из них сожительствовала и княгиня-болгарка, из-за этого ее тоже стали называть Кучковной (и в некоторых источниках путали с первой женой государя). Но идиллии пришел конец. Всех цареубийц арестовали, зашили в коробах и утопили. Озеро, куда их кинули, стало с этого времени называться Поганым. Даже много веков спустя в нем не ловили рыбу, из него не брали воду, и в народе ходило поверье, будто в озере до сих пор плавают в замшелых коробах проклятые Кучковичи…

Киевскую Русь губил политический эгоизм. Модели западных «свобод» оказывались очень соблазнительными. Им завидовали, пытались копировать. Богатые торговые города – Новгород, Полоцк, Смоленск – были ничуть не против того, чтобы жить самостоятельно и загребать прибыли, как Венеция, Генуя, Бремен, Любек. В Европе граф или герцог набирал силу, и зачем ему было повиноваться королю? Не лучше ли повоевать с соседним герцогом, прихватить его земли? Примерно так же рассуждали русские удельные князья. А бояре, набирая вес, стремились к такому же положению, как у западных баронов, – регулировать властителей в свою пользу.

В предшествующих главах мы рассказывали, как вели себя киевские и ростовские бояре. Но подобные тенденции проявляли не только они. Особенным своевольством и гонором выделялись бояре Галича. Это княжество называли Червонной (красной) Русью, оно охватывало Прикарпатье и Карпаты, было очень богатым. Как уже упоминалось, здесь имелись месторождения соли, железа, свинца, издревле процветала металлургия, ремесленное производство. Через галицкие города проходили важные торговые пути, связывавшие Русь с Европой. А правила здесь побочная ветвь Рюриковичей, она не имела прав на великое княжение и в драках за Киев оставалась в стороне.

Княжеству это шло только на пользу. Впрочем, шла на пользу и сильная княжеская власть, которую установил и удерживал Владимирко Галицкий. В чем-то он был похож на своего современника, Юрия Долгорукого. Наводил порядок твердой рукой, не терпел крамольников. Червонная Русь укреплялась, богатела. Однако при этом жирели и бояре. Они жили по соседству с Венгрией, Польшей. Видели, как живут соседи, роднились с зарубежной знатью, ездили в гости. Перенимали обычаи, в том числе опыт интриг, измен.

Когда киевский трон захватил узурпатор, Всеволод II Ольгович, Владимирко Галицкий отказался повиноваться ему, вступил в союз с Долгоруким. Они подружились, и Юрий выдал дочку за сына Владимирко – Ярослава. Киевский великий князь пробовал покорить Прикарпатье силой, нашел себе союзников – венгров. Они-то всегда были готовы пограбить русские города. Но у Всеволода и его венгерских приятелей нашлись друзья и в самом Галиче. Их союзниками стали местные бояре. Единоличное правление Владимирка стояло им поперек горла. Они установили тайные связи с Киевом, принялись готовить переворот. Но простонародье сохраняло верность своему князю, о замыслах бояр стало известно, а Владимирко с предателями не церемонился. Вызревший мятеж он круто раздавил. Всех схваченных зачинщиков без долгих разговоров отправил на плаху или на виселицу.

Когда Всеволода II сменил на столичном троне Изяслав II, ситуацию это не изменило. Новый государь сохранил союз с венграми. А Юрий Долгорукий и Владимирко Галицкий оставались их противниками. В противовес венграм они заключили альянс с византийским императором Иоанном Комнином. А галицкие бояре продолжали исподтишка интриговать. Пробовали строить козни в пользу племянника Владимирко – Ивана. Но успеха они не добились. Разоблаченных изменников карали быстро и однозначно. А Ивану пришлось бежать, он околачивался в вольном городе Берладе на Днестре, набрал ватагу из всякого сброда и стал наемником. Бродил по Руси и готов был служить любому, кто заплатит.

В 1154 г. Владимирко скончался. Престол унаследовал его юный сын Ярослав. Мы уже рассказывали: он не только готов был примириться с киевским великим князем, но и повиноваться ему, «как отцу», быть «у стремени», приводить по его приказам галицкие полки. Однако Изяслав II выбрал совершенно другой вариант – захватить Галицию в полную собственность. Нахлынул с войсками, а когда его крепко побили, учинил дикую резню, велел перебить всех пленных. Кроме бояр, за которых можно получить выкуп. И не только выкуп – как раз с ними-то можно было договориться.

Правда, вскоре Изяслав II умер. Великим князем Киевским наконец-то стал друг – Юрий Долгорукий. Но вскоре его отравили, закрутились очередные драки за столичный трон. Сцепились Изяслав III, сынок Изяслава II, Мстислав Волынский. В Галиче это отразилось новыми заговорами – там замышляли посадить на княжение пройдоху Ивана Берладника. Переворот не получился, но и без того галицкое боярство при молодом Ярославе разгулялось вовсю. Вышло из-под контроля, наглело.

Принялось регулировать даже личную жизнь князя. Местная знать обрабатывала и втягивала в свои интриги его супругу, сына Владимира. Вельможи превратились в лучших друзей княгини, окручивали лестью и подарками. Приучали, что в доме и в княжестве хозяйкой должна быть она. Настраивали давить на мужа, вынуждать его соглашаться с решениями жены. Если не по-хорошему, то скандалами. Но сами решения, естественно, подсказывали бояре. Куда повернуть политику, на что потратить доходы, кому передать выгодные назначения, пожалования… Что же касается наследника, то «друзья» специально растлевали его. С юных лет приохотили выпивать, блудить с холопками. Заранее готовили на смену такого князя, которому ни до чего не будет дела, при котором будут заправлять они сами.

Ситуация дошла до полного разрыва в семье. Ярослав не выдержал такой жизни. Выслал прочь собственную жену и сына. Он полюбил простую девушку Анастасию, у них родился ребенок. Но однажды ночью во дворец вломились вооруженные бояре со слугами. Без всяких церемоний схватили князя и его любимую. На площади соорудили костер, и Анастасию сожгли. А Ярослава приволокли и заставили смотреть, как она корчится в огне, во что превращается. Любуйся, князюшка, послушай вопли, подыши гарью и запоминай, каково идти поперек боярской воли… Что ж, Ярослав Владимирович и впрямь запомнил кошмарную ночь. Однако вынес совсем не тот урок, на который рассчитывали убийцы. Он сделал вид, будто смирился. А на самом деле тайно подготовил надежных воинов. Всех оппозиционных бояр арестовали внезапно, одним махом. И всех казнили.

Результат стал впечатляющим. Галицкое княжество достигло своего расцвета. Ни один враг даже посягать на него не отваживался. А сам князь, избавившись от изменников, стал одним из самых могущественных на Руси. Он прославился как Ярослав Осмомысл – в «Слове о полку Игореве» воспевается, как он «подпирает горы Карпатские железными полками», заступил путь чужеземным королям, «затворил Дунаю ворота». Кстати, у него тоже было много общего с современником из Северной Руси, св. Андреем Боголюбским. Он выдвигал приближенных не по роду, а по способностям. Опирался на простонародье, и его «железные полки» формировались так же, как владимирские «пешцы».