— Что здесь происхо… — начал было он, но, увидев меня, осекся. Подхватил под локоть и потянул к себе. — Макс, ко мне никого не впускать, — отрывисто бросил парню и быстро увлек меня за собой в палатку.

— Ты что здесь делаешь? — спросил меня уже там строго и с беспокойством. — Мы же договаривались…

— Мазь тебе принесла, — ответила я, чувствуя некоторую растерянность. Все происходило не так, как я себе это представляла. — А еще поговорить надо…

— О чем? — Вейтон внимательно посмотрел на меня.

— А ты мне сам не хочешь ничего рассказать? — я сглотнула подступивший к горлу ком.

Во взгляде Вея появилось недоумение.

— О твоей невесте, — продолжила я почти шепотом. — Герцогине Вадуар.

Вейтон запрокинул голову и протяжно выдохнул.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался потом, рассеянно потирая лоб.

— От нее самой, — я не стала рассказывать о своих утренних шпионских играх, Вейтон точно это не одобрит. Но и обмануть не обманула: Глория ведь действительно сама об этом сообщила нам. — Мы с ней общаемся… Довольно близко.

— Демоны, — Вейтон усмехнулся каким-то своим мыслям.

— То есть ты подтверждаешь это? — мой голос дрогнул.

— Что именно? — уточнил он с полуулыбкой.

— Что она твоя невеста! — самообладание, похоже, начало покидать меня. Еще чуть-чуть и я взорвусь. Или, что хуже, разревусь.

— Нет, — просто короткое уверенное «нет».

— Глория думает иначе, — упрямо возразила я. — И, кажется, не собирается отказываться от вашего брака. Она считает, что раз так решил его величество, то…

— Мне все равно, что решил его величество, — ответил Вейтон. — И о том, что я не согласен с этим, дал понять ему еще весной.

— Когда он вызывал тебя к себе? — вспомнила я. — Вы об этом тогда говорили?

— И об этом тоже.

— Ты поэтому так спешил жениться на мне? — это догадка вызвала во мне противоречивые чувства.

— Не только из-за этого, — Вейтон провел ладонью по моей щеке. — Тогда уже велись разговоры о нападении Бардии, войска мобилизовались, и я был предупрежден его величеством, что, в случае чего, буду послан туда и возьму на себя командование. Именно этому я не мог противиться, поскольку приносил присягу… И я не знал, насколько может затянуться эта война и как скоро мы сможем увидеться. И увидимся ли вообще… Я просто хотел хотя бы ненадолго испытать счастье быть твоим мужем. Возможно, эгоистично, — он виновато улыбнулся, — но я надеялся, что ты тоже этого бы хотела… А слова его величества, что позже он подберет мне достойную невесту, не воспринял всерьез до конца, хотя мне они и не понравились. О чем я ему и сказал. И я не думал, что он все же возьмется за осуществление этой идеи, еще и столь скоро… И тут внезапное появление этой герцогини! Король точно выжил из ума из-за своей болезни. Моей свадьбы с этой герцогиней Вадуар я не допущу. Клянусь. Моя невеста — ты, и я не откажусь от тебя даже под страхом смерти, — его голос сорвался до шепота.

— Я тоже не откажусь от тебя. Даже под страхом смерти, — эхом отозвалась я.

— И все же, надо постараться обойтись без этих крайностей, — Вейтон улыбнулся уже веселее и приобнял меня за талию, притягивая к себе. — Я лично собираюсь прожить с тобой долгую и счастливую жизнь. А с герцогиней Вадуар разберемся…

— И с принцем? — я не могла не улыбнуться в ответ, хотя на сердце по-прежнему было тревожно.

— И с ним тоже, — Вейтон запечатлел на моих губах поцелуй и собрался было его продолжить, но я остановила его, упираясь рукой ему в грудь.

— Я принесла тебе лечебную мазь, — напомнила, доставая баночки. — Для твоей раны. И Джулиане передашь.

— Спасибо, нанесу позже. И передам, — Вейтон, продолжая обнимать меня одной рукой, другой отложил мазь на стол, заставленный и заваленный всем, чем можно: от кружек с недопитым чаем и остатками сдобных пирожков из нашей столовой до стопок каких-то книг и плана Академии. И я поняла, что ее вполне может постигнуть судьба быть затерянной в этом хаосе.

— Нет, сейчас нанесешь, — я забрала мазь со стола.

— Но мне придется раздеться, — Вейтон с многозначительным видом показал на свой китель.

Но засмущать меня на этот раз ему не удалось.

— Раздевайся, — спокойно отозвалась я. — Как будто первый раз. Чего я там не видела?

— Что с тобой стало за это лето? Кто испортил мою невинную Лору и направил ее на путь разврата? — Вейтон глянул на меня с преувеличенным подозрением. — Она уже сама просит меня раздеться…

Я на это насмешливо фыркнула и повторила:

— Раздевайся. Выполняй требования своего целителя.

— Ну если это требования целителя… — Вейтон стал нарочито медленно расстегивать китель.

— А побыстрее нельзя? — я переплела руки на груди.

— Какая ты, оказывается, нетерпеливая, — хмыкнул он и в одну секунду стянул китель через голову.

— Садись, — я указала на стул.

— Сажусь, — Вейтон, продолжая улыбаться, опустился на раскладной табурет.

Я же подошла ближе и принялась рассматривать повязку с пятном запекшейся крови:

— Бинт еще есть?

— Есть, вон аптечка, — Вейтон взглядом показал на ящичек, стоящий все на том же несчастном столе.

— Отлично, — я стала осторожно разматывать повязку.

— М-м-м, — промычал тихо Вейтон, щуря глаза.

— Больно? — я остановилась.

— Приятно, — отозвался он.

Я подавила усмешку и продолжила. Рана оказалась хуже, чем я думала, еще и с обожженными краями. Оружие из жидкого огня — одно из самых опасных. Я, боясь причинить Вейтону лишнюю боль, как можно бережней нанесла мазь на рану.

Потом сменила повязку.

— Вот и все, — я закрепила край бинта. — Если будешь делать так дважды в день, через неделю забудешь о ране.

— Спасибо, — Вейтон усадил меня к себе на колени и уткнулся лицом мне в шею.

Затем его губы коснулись чувствительной впадинке за ухом, и внутри меня все затрепетало, завибрировало, заставляя замереть в предвкушении новых поцелуев.

Они последовали незамедлительно, осыпая шею, подбородок, приближаясь к губам, которые жаждали их не меньше. Наконец наше дыхание стало единым, языки сплелись, лаская друг друга. Вейтон сильнее прижал меня к себе, и я обвила его шею руками. Я слегка вздрогнула, когда ощутила его горячие ладони на своей обнаженной спине, под рубашкой, но поцелуй не разорвала, лишь теснее прильнула к Вейтону. Его пальцы нежно скользили по моим лопаткам, гладили поясницу, ласкали живот — и это все было ново для меня, для нас с Вейтоном, но мне не хотелось этого прекращать, напротив… Хотелось больше прикосновений, больше ласк, больше поцелуев. В груди все горело, в животе сладко ныло, и голова все кружилась, кружилась, унося меня все дальше от реальности…