мне жаль, что ты проходишь через это. Я просто хочу, чтобы ты доверяла мне настолько, чтобы позволить мне помочь.

Я молчу, не зная, что сказать. Я продолжаю смотреть в окно, наблюдая за плеском волн. К этому времени Том заснул и тихонько храпит, сильнее прижимаясь к моим коленям.

— Я просто хочу, чтобы все это закончилось, — наконец, выдавливаю я, и это все, что я могу заставить себя сказать.

— А Сойер?

Я киваю, глядя на нее.

— Он пришел проверить замки на окнах и дверях, и он уже установил систему наблюдения, вот и все.

— О, это хорошо.

Я смотрю на свои руки.

— Но между нами все еще не то же самое. Я бы хотела, чтобы Сойер просто поговорил со мной, но он все еще держится на расстоянии.

Венди хмурится.

— Я знаю, что то, что случилось с Калленом, ужасно, но разве Сойер не понимает, что это не твоя вина?

О, она думает, что мы в ссоре из — за Каллена? Конечно, Венди не знает правды, поэтому у нее нет причин полагать, что Сойер знает. Она, вероятно, думает, что наши проблемы были вызваны первым взломом Каллена.

Погружаясь глубже в сиденье, я вздыхаю. Я не хочу говорить ей, что Сойер знает правду, потому что боюсь, что ее чувства будут задеты.

— Он понимает, что это не моя вина, но я не думаю… я не думаю, что он хочет вмешиваться, — выдавливаю я, полагая, что комментарий довольно близок к правде. — Все между нами просто… неловко и неудобно. И когда он вынужден меня видеть, когда он приходит на уроки плавания для детей, он почти не разговаривает со мной.

— Ему нужно время, — серьезно отвечает Венди. — Что бы ни происходило между вами двумя, Сойеру просто нужно время, чтобы разобраться в своих мыслях. Точно так же, как тебе нужно время, чтобы разобраться со своими.

Верно. Я киваю.

— В любом случае, — весело говорит Венди, заканчивая на время этот разговор. — Вы с Сойером все уладите, в это я верю. Он хороший человек с умной головой на плечах; достаточно благоразумный, чтобы не отпускать тебя, независимо от того, через что вы оба проходите.

То, как она формулирует слова, звучит почти романтично, и я чувствую, как мои щеки краснеют вишневым румянцем. А потом меня что — то поражает, когда я думаю о Маршалле, что — то очень похожее на чувство вины, хотя я не знаю почему.

— Сойер и я — нет, — начинаю я, затем кашляю. — То есть, между нами нет ничего, кроме дружбы.

— Нет, но, может, ты хотела бы, чтобы было?

Этот комментарий лишает меня дара речи. Я барахтаюсь, как рыба без воды, какой я и есть, но слова не приходят.

— Или… может, этот новый мужчина, Маршалл, и есть тот, кто тебя интересует? Ты так и не рассказала мне, как прошло твое свидание.

Я киваю и улыбаюсь, думая о своем новом друге.

— Маршалл очень милый, но я не уверена… Я не уверена, что готова думать об отношениях с любым мужчиной, особенно учитывая тот факт, что Каллен все еще может появиться.

Она кивает.

— Просто помни, у тебя здесь есть друзья, Ева. Друзья, на которых можно положиться.

— Спасибо.

Она снова кивает.

— Может, тебе стоит остаться здесь на несколько ночей? Если Каллен заходил однажды, он вернется.

Хотя мне и хочется сказать «да», я качаю головой.

— Спасибо, но я не хочу, чтобы Каллен выгнал меня из моего дома. А с установленной Сойером системой я чувствую себя лучше, — это, а еще тот факт, что я не знаю, смогу ли я сохранить свою историю, оставшись с Венди. Я уже едва держусь, и я боюсь, что только вопрос времени, когда она увидит сквозь трещины.

— Если бы ты могла просто… пока оставить Тома у себя, — начинаю я. — Я просто… я не хочу, чтобы с ним что — то случилось, и он был так напуган после этой последней истории с незнакомцем, который вломился…

Венди кивает.

— Конечно, я оставлю его здесь. Я только рада.

Глава седьмая

Выйдя на тихую улицу, я даю себе минуту, чтобы перевести дух — столько всего происходит, так много постоянно в моей голове. Когда я сажусь в машину и направляюсь к дому, мое тело внезапно хочет ощутить песок под ногами, посмотреть на небо, касающееся океана. Не осознавая, что делаю, я начинаю движение, направляясь к пустынному пляжу, словно на автопилоте.

Когда я подъезжаю к практически пустой парковке вдоль пляжа, я замечаю, что кто — то сидит на низкой стене, отделяющей пляж от улицы. Он сидит, скрестив ноги, и смотрит на море, будто глубоко задумавшись. Хотя я могу видеть его только сбоку, я сразу узнаю его.

Сойер.

Он едва поднимает взгляд, когда я приближаюсь.

Мгновение я раздумываю поздороваться или спросить, как дела, пытаясь устроить ужасно пустой разговор, которым так часто занимаются люди. Но я не делаю такого. Вместо этого я неловко машу ему рукой, когда он поднимает голову и видит меня.

Первым говорит Сойер, из — за чего я замираю, не завершив шаг.

— Я не видел тебя здесь раньше, — кричит он, вставая со стены и поворачиваясь лицом ко мне. Когда я дохожу до него, он шагает на прохладный песок, в воздухе пахнет лемонграссом и солью. Я иду рядом с ним.

Я пожимаю плечами.

— Как ты, наверное, понимаешь, мне нравится приезжать сюда — быть рядом с океаном. Это помогает мне думать.

Он кивает, как бы говоря «да, есть о чем подумать», но больше ничего не говорит. Ясно, что он не готов к разговору и, наверное, заговорил со мной только из вежливости. Чем больше я об этом думаю, тем больше подозреваю, что он хочет побыть один и, может, мое появление здесь беспокоит его.

Я сдерживаю язык, несмотря на все, что