отчаянно хочу сказать, мой рот покалывает. Вместо этого я просто иду рядом с ним, пока он шагает по сухому песку, приближаясь к воде, плещущейся на пляже. Эта часть пляжа несколько отделена от остальной части группами каменных бассейнов, оставшихся после отлива. Я замираю на мгновение, наслаждаясь яркими анемонами и блуждающими морскими звездами, наклоняясь, чтобы прикоснуться к ним, будто мы старые друзья. Правда в том, что я скучаю по океану. Я скучаю по купанию в нем и по ощущению соленой воды на коже. Я достаю из холодной воды маленького краба, его розовые клешни расслабляются в моей ладони.

Я оглядываюсь на Сойера, поднимая краба, чтобы он мог видеть мои сложенные чашей руки. Я знаю, что он наблюдает за мной краем глаза. Его густые кудри стали длиннее с тех пор, как я в последний раз видела его, их мягко взъерошивает холодный ветер. Может, мне это кажется, но я думаю, что он улыбается мне. Тем не менее, это мягкая, маленькая улыбка, которую трудно расшифровать.

— Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями, — говорит он.

Я смотрю на него с взрывом счастья, и эта искорка улыбки внезапно расширяется до улыбки. Я не могу не сделать то же самое.

— На самом деле, — продолжает он, — я хочу, чтобы мы были больше, чем просто друзьями.

— Я… я тоже этого хочу, — признаюсь я.

И когда он делает шаг ко мне и обнимает меня, притягивая к себе, я не готова. И я не готова, когда он наклоняется и накрывает мои губы своими. Он такой сладкий на вкус, такой приятный, и ощущение его волос в моих руках напоминает мне пух. Я хочу больше, попробовать его всего, прикоснуться к нему в местах, которые он никогда не показывал мне раньше.

И когда я просыпаюсь, меня сразу же захлестывает разочарование.

* * *

— Когда мы можем начать наш урок, мисс Ева?

Я смотрю на детей, которых сегодня только трое. Тейлор и Хизер прибыли вовремя, как всегда, в сопровождении Сойера. Он не остановился, чтобы поговорить, а просто оставил их и ушел, планируя вернуться, когда урок закончится, что не является чем — то необычным по нынешним меркам. Нет, это не самое странное в сегодняшнем дне. У меня было записано шестеро детей на сегодняшний урок, но явилась только половина.

— Мы должны подождать, пока не придут остальные, — напоминаю я классу, который теперь толпится на берегу озера, ожидая, когда можно будет войти. Я уже под водой, вокруг меня крутятся волосы, когда я поворачиваюсь, чтобы осмотреть местность. Вивьен и ее дети всегда приходят вовремя, что делает всю эту ситуацию еще более странной. Я не получала сообщения или звонка о том, что сегодня они пропустят занятия.

Третий ребенок, маленькая девочка по имени Хелена, которая до этого приходила всего один раз, хмурится.

— Я хочу плавать сейчас!

Я подавляю желание упрекнуть ее. В последнее время я обнаружила, что мое терпение истощается, что нехорошо при работе с маленькими детьми.

— Мы должны быть добрыми и дождаться остальных, — тихо говорю я, — думаю, они скоро будут здесь. Дадим им еще пять минут.

Хелена закатывает глаза и плюхается на траву, скрестив руки на груди.

— Хорошо, — ворчит она. Хизер смеется.

Мы ждем еще пять минут, но я уже знаю, что сегодня у меня будут только эти трое. Отсутствие одного не было бы странностью; дети болеют или родители опаздывают, и не так уж необычно забыть позвонить. Но трое детей из двух разных семей?

— Ну, — говорю я, когда прошло еще пять минут, — думаю, на сегодня все. Залезайте в воду и начнем.

Хелена больше всех стремится плескаться в воде, создавая огромную волну, которая сразу же пропитывает ее волосы. Тейлор прыгает за ней, гораздо более деликатно, а затем с размаху ныряет под воду. Он прошел долгий путь от маленького мальчика, который боялся воды.

Только Хизер колеблется. Она опускает ноги в воду, но не погружается в нее, ее глаза темнеют от беспокойства.

— Что — то не так? — спрашиваю я, подплывая к ней. Обычно она входит первой, отчаянно желая залезть в воду и начать плескаться.

Она нервно пожимает плечами, переводя взгляд на двух других, которые играют друг с другом и дико смеются.

— Я знаю, почему другие дети не пришли, — бормочет она, глядя на меня из — под длинных ресниц.

— Знаешь? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Родители не пустили их.

Все во мне сжимается от замешательства.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, как только остальные находятся вне пределов слышимости.

Хизер неловко ерзает, крепко сцепив ладони на коленях.

— Вчера я была в городе со своим дядей и слышала разговор двух женщин. Они сказали, что… что вы в Шелл — Харборе, потому что спрятались от чего — то.

Прячусь? Что ж, технически это верно. Ни для кого не секрет, что я убежала от своего бывшего. После того, как из — за Каллена была вызвана полиция, новость облетела весь город, и Вивьен даже говорила об этом пару уроков назад. Но, во всяком случае, в то время она казалась понимающей.

— Кто — то пытался ранить меня, — мягко говорю я. — И именно поэтому я переехала в Шелл — Харбор, — пытаться сформулировать что — то так, чтобы дети поняли, сложно, тем более что на Корсике не нянчатся с детьми, но я стараюсь.

Она кивает.

— Но это было о… чем — то другом, — Хизер не смотрит мне в глаза. Я никогда не видела ее такой — будто она не уверена, что поделится тем, что у нее на уме. В конце концов, она добавляет. — Одна из женщин сказала, что вы нарушили закон и скрываетесь от полиции, которая хочет вас поймать.

Я тяжело сглатываю, но не могу найти слов, потому что я потрясена и, более того, растеряна. Мой желудок сжимается, когда смысл ее слов начинает проникать в мой толстый череп. Люди в Шелл — Харбор думают, что я убегаю от закона? Я знаю, что слухи