Сделав очередной глоток бренди, герцог осмотрел комнату и увидел лорда Ливерпуля. Премьер-министр как раз заканчивал партию в фараон. Томас прошел по ковру и, остановившись за спиной у лорда, прошептал ему на ухо:

– Прошу прощения, милорд, могу я с вами поговорить?

– Ваша светлость. – Ливерпуль поднял голову. Он был не слишком доволен, что его прервали, но тем не менее извинился перед партнерами, встал и отошел в угол вместе с Томасом. – Чем могу вам помочь?

– Речь идет о моем законопроекте, – начал Томас.

Ливерпуль с понимающим видом приподнял бровь, покачался на каблуках и ответил:

– Простите, Ковентри, но я не думаю, что этот законопроект может быть принят.

– Почему? – Этот законопроект был жизненно важен для Ковентри. – Вы хотя бы попытались убедить остальных в его важности?

Лорд Ливерпуль шумно выдохнул и кивнул.

– Дело не в том, что мы не думаем о правах детей. Но заставлять мужчину признавать внебрачных детей, да еще и принимать закон, который уравнивает незаконнорожденных отпрысков с законными наследниками, неразумно. Есть немало женщин, которые с радостью им воспользуются. И что же дальше? Вы будете настаивать на том, чтобы каждый граф, который порезвился с любовницей, даровал плоду своего неосмотрительного поступка право наследования?

Томас наклонился ближе и посмотрел в безжалостные глаза графа.

– Я бы заставил мужчин отвечать за свои поступки. И мне бы хотелось, чтобы у каждого из них была возможность сделать своего незаконнорожденного ребенка наследником, если таково их желание. – Смягчившись, Ковентри добавил: – Я сам бы желал поступить именно так.

Ливерпуль долго и пристально смотрел на него, прежде чем ответить:

– Лично я сочувствую вашей… ситуации, но мне кажется, что неверно класть в основу законопроекта частный случай. Этот проект не стоит даже подавать на рассмотрение. За него никто не проголосует. Советую вам придумать что-нибудь другое. Выступите, к примеру, с предложением о том, как снизить уровень преступности или улучшить условия труда для бедняков. За это Палата общин непременно проголосует.

Крепче сжав в руке бокал, Томас вынужден был смириться с отказом Ливерпуля. Для герцога это было серьезным ударом, особенно учитывая то, как все это повлияет на будущее Джереми. От одной мысли об этом внутри у Ковентри все сжималось, но он мало что мог изменить. Добиться, чтобы этот законопроект был принят, весьма непросто, и Томас прекрасно понимал, что его попытки обречены на поражение. Не желая показывать, насколько он разочарован, Ковентри коротко кивнул премьер-министру.

– Я подумаю об этом, – пообещал он.

Пожелав Ливерпулю удачного вечера, герцог откланялся и вернулся в бальный зал, где как раз заиграли менуэт.

Некоторые дамы, глядя на него, улыбались и хлопали ресницами. Ковентри уклончиво кивал им – давая понять, чтобы они даже не думали о том, что у них есть шанс его «окрутить». Женитьба не входила в планы герцога – особенно пока на его попечении находится Джереми. Первоочередная забота Томаса – благополучие этого мальчика, его образование. Все остальное меркло в сравнении с этим.

Хотя…

Обойдя колонну, Ковентри смог без помех видеть центр зала, где почти два десятка дам и джентльменов кланялись и вертелись под музыку оркестра. Однако внимание Ковентри привлекла лишь одна особа. Леди Амелия. Она раскраснелась от напряжения, ее щечки окрасил нежный румянец. На лице сияла улыбка. Этого было достаточно, чтобы даже самый заядлый холостяк захотел сделать ей предложение. Она явно получала удовольствие от внимания, которое оказывал ей мистер Лоуэлл – он подмигивал девушке, что-то ей нашептывая. Между ними явно возникла близость, и у Томаса по неведомой причине появилось желание выйти на середину зала и увести Амелию подальше от мужчины, пожиравшего ее взглядом.

Тяжело вздохнув, герцог подавил всколыхнувшуюся внутри него черноту. Это всего лишь танец. И только. Не говоря уже о том, что мистер Лоуэлл был для Амелии прекрасной партией. Томас хорошо знал этого человека – и даже был с ним в приятельских отношениях. Он был бы глупцом, если бы повел себя как ревнивый поклонник и разрушил связь, возникшую между мистером Лоуэллом и леди Амелией. К тому же Томас не принадлежал к числу ее поклонников. Ни в коей мере.

– Она прекрасно держится.

Оглянувшись и увидев, кто произнес эти слова, Томас поприветствовал своего друга, барона Готорна.

– Складывается именно такое впечатление, верно?

Готорн повернулся, и они с Томасом оказались плечом к плечу, наблюдая за танцующими.

– Кстати, ее сестра тоже. Быть может, заключим пари, как скоро каждая из них выйдет замуж?

Томас глотнул бренди и взглянул на приятеля:

– Я лучше воздержусь. Эти дамы находятся под моей защитой до тех пор, пока не вернется Хантли, поэтому заключать пари было бы непорядочно с моей стороны.

– Понятно. Но если хотите знать на сей счет мое мнение… – Поскольку Томас продолжал хранить молчание, Готорн добавил: – Я уверен, что уже завтра обеим сестрам станут наносить визиты. Лоуэлл явно потерял голову.

Хмурый Томас наблюдал за молодым человеком, который следил за каждым движением леди Амелии. Лоуэлла нисколько не интересовало ее прошлое. Как бы там ни было, он с радостью сочетается браком с сестрой герцога и воспользуется благами, которые сулит этот союз.

– Как долго он будет ждать, если решит сделать ей предложение? – Мысленно Томас произнес не «если», а «когда».

– Не могу знать. Быть может, неделю?

Томас резко повернулся и впился глазами в серьезное лицо приятеля:

– Так скоро?

Готорн пожал плечами:

– Как я уже говорил, не могу сказать точно, лишь делюсь своими догадками. Лоуэлл явно захочет довести дело до конца, пока его кто-нибудь не опередил. А охотники наверняка найдутся. И немало. Это я могу вам гарантировать.

Не зная, как описать свои ощущения, Томас вновь обратил внимание на танцующих. Менуэт подходил к концу. Леди Амелия приняла протянутую руку мистера Лоуэлла и позволила увести ее с середины зала. Пара направилась к Томасу и Готорну.

– Ковентри, – обратился к нему Лоуэлл, когда они с леди Амелией оказались напротив двух приятелей, – сегодня вечером у вас цветущий вид.

– Как, впрочем, и у вас, – ответил Томас. И, не в силах сдержаться, перевел взгляд на леди Амелию, потом вновь на мистера Лоуэлла. – Никогда не думал, что вы такой искусный танцор.

– Приходится держать марку, когда у тебя такая восхитительная партнерша, как леди Амелия. – Бросив на девушку влюбленный взгляд, мистер Лоуэлл продолжал: – Уверен, что она колдунья. Я, вне всякого сомнения, просто очарован.

Леди Амелия зарделась. Она трогательно потупила взор, опустив ресницы; ее улыбка была такой несмелой, что могла бы разоружить атакующую армию.