– Включи-ка новости, – попросил я Эрла. – Хочу узнать, что происходит в мире.

Он включил. Я возился у плиты и слушал вполуха. Обанкротилась очередная корпорация. Планета Коклексия добивается автономии. Террорист-смертник подорвал себя перед зданием губернатории на Инкае. В каком-то космопорту на краю Галактики пассажирский лайнер, заходя на посадку, столкнулся с мусорщиком. Вина целиком возлагается на раздолбая-диспетчера, который выпускает мусорщики, не сверившись с расписанием дополнительных рейсов… БЕДЫ НЕ СЛУЧИЛОСЬ БЫ, УПРАВЛЯЙ КОСМОПОРТОМ КИБ-РАЗУМ СООТВЕТСТВУЮЩЕГО КЛАССА!!! Группа депутатов парламента потребовала от правительства отмены неразумных ограничений на использование искусственных интеллектов… Научное объединение «Евгеника» в очередной раз обвиняется в проведении незаконных экспериментов по созданию сверхлюдей. И что вы скажете нашим зрителям по этому поводу, господин Мендель?

– Мы категорически отрицаем причастность нашей организации к любым противозаконным опытам, – произнес знакомый скрипучий голос, который недавно мешал мне спокойно обедать в столовой «Гранда», и теперь-то я сразу вспомнил, кто это. Маркус Мендель, пресс-секретарь «Евгеники», проходивший в свое время свидетелем по делу моего брата Майка, эксперименты которого по наделению кибов человеческими эмоциями наделали так много шуму. «Евгеника», несомненно, финансировала работы Майка и многих других молодых свободомыслящих ученых, которым введенные еще в двадцать первом веке запреты были все равно что пустой звук. Но доказать это не удалось. Майк молчал как могила – его песенка все равно была спета, а «Евгеника» оставалась для него последней надеждой на продолжение исследований подпольно. Официально эта организация ставила целью максимальное развитие человеческих возможностей – строго в рамках существующих установлений и норм, – на деле же черт знает чем занималась. Мендель был стопроцентным сукиным сыном, но сделал все возможное, чтоб Майк избежал тюремного заключения и отделался дисквалификацией. Может, Майк был ему еще нужен. А может, он просто таким способом прикрывал задницу «Евгеники» и свою собственную.

И вот теперь этот Маркус Мендель, впутанный чуть не в каждый судебный процесс такого рода и в еще худшие дела, оказывается как-то связан с Берком и даже лично его навещает. Малыш вчера говорил, что Берка выписали неделю назад, то есть после того, как на Ульмо побывал наш сладкоголосый друг, и если это совпадение, то я готов слопать этот старый кофейник и газовую плиту Кэт в придачу.

Сзади послышались шаркающие шаги, и на кухню, еле волоча ноги спросонья, вошла Кэт.

– Ты уже приготовил кофе? – пробормотала она.

Я подтвердил сей отрадный для нее факт.

Кэт шлепнулась на стул, щурясь на свет и часто моргая. Я поставил перед ней чашечку. Мне всегда доставляло удовольствие поухаживать за нею по утрам. Кэт просыпалась долго, любила поваляться в постели, а встав наконец, еще какое-то время приходила в себя, напоминая маленькую девочку, которую ни с того ни с сего подняли спозаранку. В этот период, правда, слишком на мой взгляд короткий, она бывала на удивление смирной.

Кэт маленькими глотками пила обжигающе горячий кофе, и взгляд ее понемногу прояснялся. Наконец она поднялась, пробрела к черному входу и вернулась оттуда с небольшим пластиковым контейнером – значит, звонила в службу доставки свежих продуктов еще из спальни. По утрам Кэт, как и я, любила завтракать яичницей с беконом. Готовила только для себя, но если кто-то оказывался на кухне в нужный момент, охотно делилась с таким счастливчиком. Сегодня здесь оказался я, и у меня были все основания рассчитывать на то, что Кэт меня угостит. Открыв контейнер, она начала выкладывать на стол яйца и чуть не уронила одно из них.

– Хочешь еще кофе? – участливо спросил я.

– Какая забота! – буркнула Кэт. Она уже почти пришла в норму и заговорила как положено. – А все сводится к тому, чтобы сожрать мой завтрак.

Она зажгла газ от электрической зажигалки, такой же древней, как плита, и принялась нарезать бекон ломтиками.

– Когда ты разводишь пары на этом керогазе, лучше всего пользоваться спичками, – подсказал я. – Это такие маленькие палочки с горючей серой на конце. А еще можно добывать огонь методом трения. Берешь кусок дерева, делаешь небольшое углубление и начинаешь вращать в нем…

– Я когда-нибудь пришибу тебя, – задумчиво сказала Кэт, взвешивая в руке тяжелую старинную сковородку, и я счел за благо заткнуться. Еще пара слов, и яичницы мне точно не достанется. Если вообще останусь в живых.

– Да нет, просто мне интересно, – сказал я через некоторое время, предварительно дождавшись, когда Кэт пристроит сковороду на огонь. – Говорят, каждый сходит с ума по-своему, но похоже, что вы с Кристиной помешались на газовых плитах одинаково. Как вы, кстати, стали подругами?

– Познакомились в одной из экспедиций, что организовывал Мартынов. Тогда Криста еще не была его женой, но вела себя как ужасная зазнайка и вечно задирала нос. Ну, то есть со стороны это выглядело так, а я тогда совсем не разбиралась в людях, всего лишь сопливая девчонка, как и она. Больше всего мне хотелось взять и убить ее.

– Странный способ завязывать знакомства, – пробормотал я.

Само вырвалось. Кэт бросила в мою сторону уничтожающий взгляд – хорошо, что не сковородку. Может, я и успел бы увернуться, но яичница пропала бы безвозвратно.

В дверном проеме показался Малыш.

– Пахнет вкусно, – осторожно заметил он и обезоруживающе улыбнулся.

– А ты, конечно, совершенно случайно проходил мимо, – печально сказала Кэт. – Ладно, садитесь к столу. Попробую поделить на троих…

***

Весь день я в свое удовольствие бездельничал, а когда лег спать, мне снова приснился сон: та же прогалина в джунглях на Тихой, огненный монстр и умирающая Кэт; у меня в руках пустая винтовка, и я не успеваю бросить ее и дотянуться до пистолета…

– Проснись, Пит, проснись! – донесся издалека голос Люси. – Давай, выбирайся оттуда, что-то не так!

Я рывком сел на постели и со стоном вдохнул полные легкие воздуха – как из-под воды вынырнул.

– Ты чертовски права, что-то не так, – сказал я, немного придя в себя. В голове шумело, а голос хрипел от проклятых таблеток. – Что это было? Какие сны у тебя в программе?

– Ничего похожего на то, что ты видел, – отозвалась Люси. – Только приятные воспоминания детства, лучшие эпизоды взрослой жизни, плюс альбом самых благодатных фантазий.

– В моей жизни не было таких эпизодов. Откуда это могло взяться? Может, от гипномина?

– Вряд ли – ты дозу не превышал. Раньше снилось что-то подобное?

– В Уивертауне, перед отлетом с Безымянной.

– А еще раньше? – допытывалась Люси.

– Нет.

– Тогда я не знаю, в чем дело. Возможно, когда ты работал с информаторием ООЗ, произошел сбой и какие-то отчеты наложились друг на друга. Или ответ может быть скрыт где-то в самой глубине твоего подсознания. Но так глубоко мне тебя зондировать не под силу.