Мендель понимал, почему Снельмана так заботит проблема бессмертия. Один из немногих, он знал, что президенту «Евгеники» осталось жить считанные годы, и традиционная медицина уже не могла ему ничем помочь.

– Ты просто еще не видел мой последний отчет по гориллам, – спокойно сказал он. – Не так-то легко выудить сведения из ОСБЦ. Когда увидишь – поймешь.

– Что бы ни было в отчете, ты не мог знать это несколько месяцев назад, когда задержал экспедицию ради подготовки к отлову горилл, – отрезал Снельман.

– Знать – нет. Просчитать – да. Посмотрев отчет, ты согласишься, что я не ошибся. А сейчас позволь мне заняться другими делами. Известный тебе инспектор допуска оказался на редкость дотошным. Он настоял на внеплановой проверке «СОЗ-Тихая» и раскопал всю подноготную деятельности Василиадиса, в том числе – в нашу пользу. Связь директора с «Евгеникой» обнаружить невозможно, однако теперь он бывший директор, вот в чем проблема. Мне вряд ли удастся еще раз протолкнуть туда своего человека. Но по крайней мере стоит позаботиться, чтобы место Василиадиса занял гражданский, а заповедник не превратился в зону, полностью подконтрольную ОСБЦ. Предлагаю пустить в ход наши связи в правительстве…

***

На территории сектора восемнадцать, неподалеку от затерянного в бескрайних джунглях Восточного массива одинокого туземного поселка, большое стадо горилл Фостера неторопливо пробиралось по ветвям деревьев. Некоторые животные спустились на землю. Они никуда не спешили.

Лианы спускались сверху в густой кустарник, из которого вырастали колонны деревьев-гигантов. Тонкие молодые деревца, жавшиеся меж ними, оплетали вьюнки. Побеги похожих на бамбук растений пробивались из земли к свету прямо сквозь сгнившие колоды – останки некогда упавших на землю, отживших свой век лесных великанов.

Где-то вдалеке зашуршали ветки – шедшие по земле гориллы подняли головы и разом бросились к деревьям. Остановиться и оглядеться они отважились лишь забравшись повыше. А внизу, на старой буйволовой тропе показался похожий на большого волка зверь с огненной шерстью.

Стадо горилл расселось по ветвям. Самки с детенышами и молодняком сбились в центр. По краям заняли сторожевые посты матерые самцы. Лес притих, все живое попряталось.

Зверь даже не глянул в сторону обезьян, не остановился, – все шел и шел широким шагом, и его фигура вызывающе светилась кровавым пятном на фоне однообразной зелени зарослей. К вечеру на его пути попалась поляна, он вышел на нее и стал почти невидим в багровом свете заката.

***

Герман Левицкий проснулся среди ночи, не понимая, что его потревожило. Несколько месяцев жизни в джунглях обострили его слух, однако он еще не знал, что внезапно наступившая тишина может разбудить точно так же, как удар грома или рев хищника. Все животные засыпают и просыпаются в свое время, но сам Вечный лес не спит никогда, и с наступлением темноты различных звуков и шорохов становится даже больше, чем днем.

У противоположной стены хижины поднялся со своей подстилки Агизекар. Он подошел к выходу, откинул закрывавшую его циновку, долго вслушивался в ночь, а потом снова лег и, судя по его дыханию, сразу уснул. Герман же долго ворочался, не находя себе места, прежде чем ему удалось сделать то же самое.

Утром, отправившись за водой к ближайшему ручью, он обнаружил всего в двухстах шагах за поселком отпечатки больших когтистых лап. Таких следов Герман еще не видел, и показал их Агизекару.

– Здесь был Айтумайран, – сказал охотник, по-видимому ничуть не удивившись. – Но он просто проходил мимо, мы с тобой ему не были нужны. И никто в поселке тоже. Будь по-другому, мы бы уже знали об этом.

15.05.2010