шел, на «седьмом», тачка, конечно!.. Только я не помню, может, позавчера или когда… Ну да, позавчера, я же не каждый день там езжу…

— Чей «бумер»?

— Мужика из пятнадцатого дома, он из блоков построен, под минеральную шубу готовят. Большой такой дом, с колоннами, мужик туда приезжает, крутой такой… Сафрон с ним здоровался, Максом называл. Фамилию не знаю.

— Ты говоришь, на остановке много людей было. Может, знаешь кого-то?

Степан не исключал, что некто Макс мог заметить и машину Кульбакина, и следующую за ним «шестерку». Теоретически этот будущий обитатель Привольного мог запомнить номера. Но только теоретически.

— Кого я знаю?… Не знаю никого!

— Ну ты же часто Мишу к остановке подвозил? Примерно в одно и то же время. Может, запомнил кого-то?

— Ну, одну запомнил. Здоровая такая бабенка, метр девяносто, не меньше. Такой только в баскетбол играть. Симпатичная, глаза как блюдца. А ноги!.. Только чего-то в ней не хватает. Или, наоборот, с избытком?… Слишком высокая. И не очень женственная… Так бы я ее уже подвез куда-нибудь…

— Где живет баскетболистка, не знаешь?

— Сразу за остановкой дома, там где-то живет… Да, тротуар там, за тротуаром колонка, дом сразу на нее выходит. Колонка между этим домом и остановкой.

— Очень хорошо, — кивнул Круча.

— Только позавчера баскетболистки этой на остановке не было. Я бы заметил.

— Что ж ты голову морочишь?

— Так вы спросили… — задумался Кульбакин и вдруг встрепенулся: — Ну так она может знать бабку, которая позавчера была. Бабка, лет шестьдесят, плотная такая, кривоногая… Ноги колесом, во!.. Бабка эта точно видела!..

— Думаешь?

— А она все видит! На меня как на врага народа смотрела! Как будто у меня не «Москвич», а «мерс» «шестисотый»! Меня расстрелять, машину отобрать… В смысле экспроприировать!..

— Бабка эта точно была?

— Я же говорю, как на врага народа на меня смотрела!

— Больше ты Мишу не видел? Отвез его к остановке, и все?

— Ну да.

— Может, он звонил тебе, что-то спрашивал?

— Да нет… Да и не мог он звонить, нет у него телефона.

— А ключ? Ключ от Фокстрота, в смысле дома, — поправился Степан. — Чтобы собаку кормить!

— Нет у него ключа.

— У тебя ключ, ты его Вадиму отдал, а Вадим завтра Олегу передаст.

— Ну, Вадим, он, может, и передаст, я не знаю. Но ключ там под вольером лежит, мы его с собой не таскаем.

— Под вольером?

— А что ему там будет? Фокстрот чужого не подпустит!

— А своего? — спросил Степан, выразительно глянув на Лозового.

Оказывается, не надо было Баукину снимать слепок с ключа. И времени на подготовку ему особого не нужно. Служил, воевал, стрелять умеет, ключ под вольером, попасть в поселок не проблема, выломать доски в заборе тоже. Во вторник его уговорили, в среду вывезли на задание, в четверг утром уже прозвучал выстрел. Все просто. Все очень просто, если владеть обстановкой. А Баукин знал, где живет Окулев и когда он примерно выезжает на работу. И наниматель мог предложить хорошие деньги, нефтяные миллионы за ним.

Степан вернулся в машину, глянул на часы. Половина девятого вечера. Ноябрь в этом году относительно теплый и сухой, но все равно тянуло домой. Тем более что Даша ждет. Каждый день ждет, а он все время обманывает ее ожидания.

— Стесняюсь спросить!.. — закрывая за собой дверь, начал, но не продолжил Рома.

— Домой хочешь?

— Ну, можно.

— А что дома будешь делать, молодой, неженатый?

— А вы можете что-то предложить?

— Конечно, могу. С баскетболисткой тебя, например, познакомить.

— А если она не баскетболистка? — усмехнулся Лозовой.

— Научишь.

— Мяч в корзину?

— У тебя впереди целая ночь!

Кульбакин не обманул, высокая, с большими глазами девушка, о которой он говорил, действительно жила в доме у водопроводной колонки. И вышла она к незваным гостям с таким видом, как будто всю жизнь сидела у окна в ожидании принца. И вот старший лейтенант Лозовой наконец появился. Девушка не сводила с него глаз, даже когда укорачивала цепь собаке. Степан и не собирался заходить во двор, но девушка открыла калитку, пригласила в дом. И не такая уж она и высокая, Лозовой примерно одного с ней роста. И с женственностью все в порядке, походка, правда, не очень грациозная, шла она мощно, размашисто — как будто за мячом по баскетбольной площадке, вот-вот, казалось, перейдет на бег. Но не перешла, открыла дверь и, чтобы Рома не стеснялся, взяла его под локоть.

— Да вы проходите, проходите. Холодно же на улице! — И голос у девушки густой, но звучание скорее приятное, чем нет.

— И поздно, — кивнул Рома.

— Вы же из милиции, чего вам бояться?

— На улице нет, на улице не страшно.

— И у нас тоже не кусаются. Бабушка пирожков напекла.

И действительно, в доме вкусно пахло жареной пищей. А из одной комнаты в другую им навстречу вышла сама бабушка — женщина лет шестидесяти, плотная и с кривыми ногами. Как колесо ноги. Степан улыбнулся, глянув на Рому. Похоже, им не придется искать бабушку, о которой говорил Кульбакин.

— Бабушка, это товарищи из милиции! — весело сказала девушка.

Только вот бабушка ее восторга не разделяла.

— Кто из милиции? Фамилии, звания! — Женщина глянула на кочергу, которая стояла у печки.

— Ну-у, — замялась внучка.

— Документы смотреть надо!

— Капитан Круча, старший лейтенант Лозовой. И документы показали, и представились, — кивнул Степан, с интересом глядя на женщину.

На висках возрастные пятна, но взгляд молодой, цепкий, и движения бодрые, никак не старушечьи. Такая бабка и коня на