– Ни один из моих клиентов не был глупым или наивным – отнюдь! – говорит она, добавляя, что благодаря близкому расположению магазинчика к штаб-квартирам брокерских компаний и австралийского парламента она принимала у себя множество серьезных профессионалов – биржевых брокеров, директоров по рекламе, политиков и собравшихся на покой ученых, которые хотели узнать, что ждет их дальше. – Наши услуги стоили недешево, и к нам обращался средний класс. Все они постоянно сталкивались с ситуациями, где ставки были высоки, а риски неизбежны, и их не получалось разрешить обычными способами, поговорив с актуарием или бухгалтером.

Решение серьезных, экзистенциальных вопросов эти люди доверяли девушке, которой на тот момент едва исполнилось 20 лет. Она заметила, что некоторые запросы повторяются чаще других: любовные отношения, работа, потребность в переменах.

Работа становилась все напряженнее.

– Они делились всё новыми откровениями: супружеская неверность, подробности сексуальной жизни, даже мелкие преступления, – вспоминает Фелисити. – Между астрологом и клиентом моментально возникает особая близость, и клиенты готовы делиться с тобой самым сокровенным, потому что им кажется, что тебе все это уже известно.

А потом начались странности, которые в итоге и привели ее к уходу из профессии.

– Люди, верившие в точность моих предсказаний, приписывали мне слова, которых я не говорила. Меня это беспокоило. Они добавляли к моим высказываниям собственное толкование. Им казалось, что у меня прямая телефонная линия с Богом, – рассказывает Фелисити, добавляя, что ее сеансы всегда были совместным творчеством. – Я создавала историю, а позднее память клиента вплетала в нее новые элементы.

Так что же она думает обо всем этом сегодня? Фелисити задается собственным экзистенциальным вопросом.

– Жила ли я во лжи? – спрашивает она вслух и после паузы сама же отвечает: – Думаю, я ошибалась. Я жила во лжи.

Сейчас она называет себя «бывшим астрологом, а теперь скорее скептиком». Но она не готова полностью отречься от бывшей профессии и ее значимости – из-за возможностей, открывающихся для очень важной категории людей, которым в течение долгого времени отказывали в любых возможностях: женщин.

– Исторически у женщин не было доступа к престижным духовным должностям – они не могли быть раввинами, священниками, – рассказывает Фелисити. – А теперь их высмеивают за то, что они практикуют иные формы духовности.

Подобное отношение кажется ей несправедливостью и проявлением мизогинии, учитывая, что большинство представителей этой профессии – женщины.

– Женщины получили доступ к духовной традиции, они обрели голос, и к ним прислушиваются, – говорит она. – И поднимать их на смех – несправедливо.

Существует причина, по которой некоторые люди считают современную ведьму иконой феминизма: она соединяет в себе непокорность и власть. И история дерьмово обошлась с ней.

Обвинения в ведьмовстве в течение всей истории и по всему миру применялись для того, чтобы присмирить женщин, отличавшихся от других: женщин, исповедовавших «неправильную» религию или имевших «неправильную» национальность, бедных и не соответствовавших тогдашним критериям привлекательности (или, наоборот, чересчур привлекательных!), слишком образованных женщин или просто знавших слишком много, независимых женщин, тех, что нарушали строгие правила, регламентировавшие женскую сексуальность, женщин, одевавшихся необычно, или говоривших на чужом языке, или приехавших из мест, которые считались странными, а также женщин, которые чем-то не угодили важному мужчине. Больше других страдали пожилые женщины, потому у них имелись дополнительные «недостатки»: они были маргинальны, уже практически бесполезны и провоцировали в людях чувство вины. Женщин, которым хватало смелости жаловаться на несправедливость, часто обвиняли в склочности и ведьмовстве раздраженные соседи, стремившиеся восстановить статус-кво. Такие женщины считались непутевыми. И, как все непутевые женщины в истории, они должны были понести наказание и усвоить урок, чтобы снова стать послушными овечками патриархального мира.

Многие зачинщики охоты на ведьм были людьми религиозными, христианами, чувствовавшими угрозу со стороны женщин, которые обладали свободой воли и демонстрировали свою приверженность иной, оппозиционной форме духовности.

Известный способ проверки женщин на ведьмовство представлял собой «утиный», или позорный стул. Он использовался со времен Средневековья и в Великобритании был в ходу вплоть до XVIII века. Это очередная антигуманная версия Уловки-22. Обвиняемую женщину привязывали к этому стулу и опускали в реку. Если та всплывала, ее признавали виновной, так как она отвергла крещенскую воду, а следовательно, должна быть наказана, унижена, подвергнута остракизму и, вероятно, казнена. Если женщина тонула, то считалась очищенной от подозрений. Но к тому моменту она была уже мертва.

Нечто подобное происходит и в наши дни. В Саудовской Аравии занятия колдовством и магией считаются преступлением и караются смертью. Казни проводились еще в 2014 году. Женщины, обвиняемые в колдовстве, подвергаются физическому наказанию в таких странах, как Папуа – Новая Гвинея и Танзания.

Экстрасенсов часто относят к категории ведьм. Они могут нарушить статус-кво. Они осмеливаются мыслить нестандартно. И потому подвергаются унижениям.

Все это актуально, потому что вплоть до 1951 года в Англии и Уэльсе действовал старый Закон о колдовстве, принятый еще в 1735 году. Формулировки этого закона довольно гнусные, но на самом деле он положил конец охоте на ведьм: после его выхода в Великобритании перестали преследовать и казнить любую женщину, ложно обвиненную в колдовстве. Этот закон «объявлял преступлением заявления, что человек может обладать магическими силами или повинен в ведьмовстве». Он был призван искоренить «невежество и предрассудки» и направлен непосредственно против женщин, которые сами утверждали, что могут вызывать духов.

Во времена Второй мировой войны полиция вела борьбу против спиритических сеансов. В 1944 году медиум по имени Хелен Дункан стала одной из последних, кого судили по старому Закону о колдовстве. По словам ее поклонников, она подверглась преследованиям за то, что обнародовала секретные планы по высадке в Нормандии.

В 1951 году в Британии отменили старый закон, заменив его на новый Закон о лжемедиумах (следует отметить, что, с точки зрения скептика, «лжемедиум» – это тавтология). Согласно этому закону, «запрещается выдавать себя за экстрасенса, медиума или адепта иных духовных практик с целью обмана и получения денег обманным путем (кроме как в целях развлечения публики)».

Само собой, очень немногие экстрасенсы согласятся признать, что трудятся в индустрии развлечений. С 1980 по 1995 год всего пять человек предстали перед судом в соответствии с новым законом. Нет нужды говорить, что экстрасенсы и медиумы по всей стране продолжали свою деятельность. В 2008 году Закон о лжемедиумах был аннулирован, так как ему на смену пришли законы ЕС о недобросовестной коммерческой деятельности. По этой причине большинство экстрасенсов, должно быть, голосовали против Брекзита, но не сумели предсказать, что он все-таки произойдет.

Долгая история относительно безуспешных попыток дать точное определение тому, что такое ведьма, жестокие преследования и экзекуции, а также угроза со стороны дерзких и независимых нарушительниц спокойствия, которую ощущали хранители патриархальных порядков, сформировала, как совершенно справедливо заметила Фелисити, мизогинический исторический контекст и привела к тому, что в индустрии экстрасенсов и медиумов преобладают женщины.

Фелисити говорит, что вся эта индустрия