Сказано — сделано. Натянув новенькие резиновые сапожки, Гелька прихватила ведра и отправилась к колодцу. Наполнила их до краев, подняла, успев гордо подумать «вес взят»… и поставила обратно. Э, нет, так дело не пойдет. Если она будет таскать такие тяжести, мигом себе спину сорвет. Каждое ведро по десять литров, плюс-минус, это по десять кило в каждой руке получается! А в итоге-то целых двадцать! Можно еще столько и полстолько добавить, как раз ее собственный вес получится.

Решение пришло быстро. Вылив излишки обратно в колодец, Гелька потащила к дому наполненные едва ли на треть ведра, пообещав себе по приходе на двор обмотать их ручки чем-нибудь мягким, чтобы ладони не резало.

Дотащив ведра и вылив их содержимое в резервуар душа, Гелька вновь отправилась за водой, правда уже не в столь приподнятом настроении, нежели пять минут назад. Принесенного едва-едва хватило на то, чтобы покрыть дно довольно объемного, как она теперь понимала, бака. Может, все-таки наливать не по трети ведра, а по половине, чтобы быстрее получилось? Но как же спина?

Как назло, прямо навстречу Гельке перла какая-то молодуха с двумя полными ведрами на коромысле. Судя по ее безмятежному виду, никаких особых неудобств она не испытывала и аттракцион «поднятие тяжестей» за таковой не считала. Если бы молодуха была выше Гельки на голову или шире раза в два, Гелька бы все поняла. Ну да, просто сильная женщина, только и всего. Но бабонька если чем от Гельки и отличалась, так это более развернутыми плечами. Ну, может, и на пятую точку слегка пополнее была, но только слегка. И как она умудрялась тащить на себе такую тяжесть, Гелька никак не могла взять в толк.

Несколько воодушевленная примером молодухи, в этот раз Гелька решила нести почти полные ведра. Если и не долила в них воды, так буквально чуть-чуть, чтобы ничего через край не плескалось. Вздохнула, выдохнула и поволокла.

Когда Гелька добралась до своего двора, ей казалось, что перед глазами все качается, изба вообще ходит ходуном, а в ушах набатом гудят молоты в ритм разволновавшегося сердца. И стоило это таких усилий и жертв? Подумаешь, раньше душ наполнится или позже? Позже даже лучше, вода хоть чуточку успеет прогреться, а то купание в родниковой воде — то еще удовольствие.

В итоге Ангелина изображала из себя водовоза, вернее водоноса, еще почти два часа. Местные, уже не стесняясь, вовсю комментировали ее действия и подбадривали, словно марафонца на дистанции. Гелька, стиснув зубы, дала себе зарок на идиотов внимания не обращать и на подколки не реагировать, но если бы резервуар оказался больше хотя бы литров на пятьдесят, она бы уже не сдержалась и высказала этому сборищу придурков все, что о них думает. Можно подумать, им больше заняться нечем, как на нее пялиться! Пусть себе телевизор купят и кино крутят в таком разе!

После трудовых подвигов потом от нее пахло, как от ломовой лошади в страдный период. Оттерев со лба и стряхнув на землю капли, Гелька зашла в дом, сбросив сапожки у порога.

Во дворе она появилась минут через десять, облаченная в пеньюар, с пакетом и полотенцем в руках. Подойдя к душу, Гелька принялась раздумывать, куда поставить гели и шампунь, после чего решила положить их прямо на пол. Полочек в душе предусмотрено, увы, не было. А зря! Между прочим, производители данной конструкции могли бы и догадаться, что в душ с собой человек, по крайней мере, мыло берет, а вот его-то на пол не положишь, да и обратно не возьмешь, ускользнет. Эх, не научились еще в нашей стране думать о нуждах простых потребителей…

На этой философской ноте Гелька вошла в душ, задернула занавески, после чего сбросила с себя пеньюар и, вытянув руку, попыталась повесить его на близстоящей яблоне.

Но тут откуда-то рядом раздался дружный восхищенный ВЗДОХ:

— А-ааах…

Передумав расставаться с пеньюаром, Гелька осторожно выглянула из-за занавески. За забором, приготовившись ко второй серии комедии с Ангелиной в главной роли, стояли местные. В первых рядах мальчишки от пяти до восьмидесяти лет включительно, чуть поодаль — их матери, жены и сестренки.

Критически рассмотрев шторки душа, Гелька была вынуждена признать, что при желании через них можно разглядеть очень многое, если не все. И кто только додумался делать их полупрозрачными?!

Повернувшись спиной к собравшимся у ее забора соседям, Гелька со всем возможным в данной ситуации достоинством собрала обратно в пакет шампунь и полотенца, после чего двинулась к дому.

Вслед ей полетел коллективный разочарованный мужской вздох. Особо бойкий парень даже свистнул ей в спину, за что немедленно огреб по уху от какого-то дедка, судя по всему сильно разочарованного тем, что из-за общей несдержанности лишился такого пикантного зрелища.

* * *

— Блин, ты еще скажи, что до этого гребаного Заречья рукой подать! Ты в картах-то вообще шаришь или нет?

— Если ты, Огурец, такой умный, то рули куда хочешь! Вот, забирай карту и сам смотри! Я тебе не нанимался штурманом работать!

— Ты еще повыступай!

— Слушай, а в рыло не хочешь?! Что я тебе, мальчик на побегушках, что ли?

— Бобер, да ты реально опух! Ты на кого пасть открыл?! Да я тебя…

— Тихо вы, оба! — рявкнул на спорщиков Косяк. — Тоже мне, нашли время отношения выяснять! Хотите поцапаться — терпите до дома, а сейчас мы на работе! Кстати, Бобер, ты точно уверен, что не ошибся?

— Я уже в сотый раз повторяю: уверен, уверен, уверен! Что у вас у всех за мания — сомневаться в моих словах?

— Никто и не сомневается, — примиряюще сказал ему Косяк. — Просто мы все устали. А Заречья под номером два все не видно и не слышно.

— А мы еще и не доехали! До него перегон километров под десять, а то и больше!

— А поточнее сказать не можешь?

— Если мне выдадут линейку и хотя бы на минуту остановят машину, я сообщу все с точностью до полукилометра. Годится?

— Ладно, особо-то и ни к чему, — начал Косяк, но тут сидевший за рулем Огурец, заметив вольготно раскинувшуюся на дороге лужу, вывернув руль, свернул на обочину. Машину тряхануло, потом сильно повело влево, и она остановилась.

— Что случилось? — осведомился Косяк.

— Да хер его знает! Но боюсь, ничего хорошего, — «обрадовал» его подручный и вылез из машины. Все остальные последовали его примеру.

Прикрытая травой, на обочине лежала ржавая борона с торчащими кверху зубьями. Проехавший через нее «чирок» благополучно пробил левое переднее и левое заднее колеса и сейчас, комично заваливаясь на бок, выпускал из изуродованных шин остатки воздуха.

— Мать твою, Огурец! У тебя что, вообще глаз нет, урод! Ты хоть смотришь иногда, куда едешь?! Ты мне машину покалечил, сука!

— Сам попросил тебя за рулем сменить, так что нечего орать! Тут такая пылища, что слона не заметишь, не то что какую-то железяку!

— А на фига ты вообще сюда свернул? Забыл, что ты на джипе? Ты бы эту лужу с хода взял и даже бы не чихнул!