Он проводил ее до двери, обнял напоследок.

– Приедешь домой, позвони.

– Обязательно.

Саша всегда звонила ему, когда добиралась до дома. Она знала, что он о ней беспокоится. Только почему-то никогда не провожает. Даже до машины. Впрочем, она не обижалась. Он такой, какой есть, и Саша не собиралась его переделывать.

Варя слышала, как Илья негромко хлопал дверцей холодильника, позвякивал посудой. Думала, что он отправится в парк, но муж заглянул в комнату, одетый по-офисному. Варя закрыла глаза, сделала вид, что еще не проснулась.

Все-таки так сильно, как в этот раз, Илья ее еще не оскорблял. Не позволяет звонить ему на работу! В голове не укладывается… Кто же должен ему звонить, если не жена?

Илья постоял немного и тихо позвал:

– Варя!

Ей хотелось плакать, она устала от молчаливой вражды. Если Илья попросит прощения, она его простит. Он очень перед ней виноват, но она простит.

– Да? – открыла глаза Варя.

– Завтра годовщина маминой смерти.

– Я помню, – соврала она и резко выпрямилась. – И ты поэтому меня разбудил?

– Извини.

– Я прекрасно помню, что завтра годовщина смерти Ксении Александровны. Почему из-за этого ты меня будишь? Ты же знаешь, как плохо я сплю. А я, между прочим, тоже работаю, не только ты. И голову для этого нужно иметь свежую.

– Извини, – повторил он, и почти сразу хлопнула входная дверь.

Она ждала совсем других слов.

Варя полежала, прислушиваясь. Илья иногда возвращался, вспомнив, что забыл что-нибудь. То телефон забывал, то бумажник. Ее ужасно раздражала такая несобранность.

Потом поднялась, посмотрела в окно, машины Ильи уже не было, вчера она видела, где муж ее оставил. Она вчера много времени провела у окна. Не то чтобы хотела увидеть что-то конкретное, а так… Неизвестно зачем.

Стояла и стояла у окна, которое выходит в парк. Девку с собакой заметила, когда та переходила улицу. Потом девица исчезла в парке, потом появилась снова. Варя не хотела на нее смотреть, но почему-то смотрела И тут заметила машину Ильи. То есть Варя, конечно, была не уверена, что это машина мужа, но оказалось, что точно она. Илья проехал мимо девицы, свернул во двор. Почему-то долго не вылезал, Варе даже надоело ждать.

Мимо девицы муж проехал, не остановившись. Надо забыть о ней навсегда, облегченно подумала вчера Варя, мало ли почему он мог сказать этой девке несколько слов на улице.

Варя поплелась на кухню, сварила себе кофе и опять стала смотреть в окно. Раз завтра поминки, Илья наверняка обговорил все с сестрой. Где собраться, во сколько. Это тоже было обидно, Катя вполне могла бы договориться с ней, а не с братом. Получалось, что Вариного мнения никто не спросил.

Выпив кофе, она решительно поднялась, накрасила ресницы и губы и отправилась в супермаркет. Вообще-то она считала, что приносить продукты – это мужское занятие, но сидеть дома тошно, а бесцельно слоняться по парку глупо.

Совсем маленькая девочка выбежала с детской площадки почти под ноги Варе.

– Следить надо за ребенком! – бросила она пожилой тетке, подхватившей девочку на руки, то ли бабке, то ли няне.

Детям вообще нечего делать в такую жару в городе. Но этого Варя говорить не стала, в конце концов, это не ее дело.

Свекровь умерла год назад совершенно неожиданно. Илья тогда сильно переживал, и Варя очень его жалела, поэтому ее возмущало, что все вокруг утешали Катю, как будто никто другой не нуждался в утешении. Как будто ей, Варе, легко видеть плачущего мужа. Она даже не подозревала, что Илья может плакать, и никогда таким его не видела, ни до, ни после.

Вспоминать свекровины похороны было неприятно. Варя подумала и, войдя в здание торгового центра, поднялась на второй этаж, где располагались дорогие бутики. Обошла все, внимательно разглядывая сумки, обувь, одежду. То ли настроение плохое, то ли товары никуда не годятся, но купить ничего не захотелось.

Спустилась вниз к продуктовому магазину, взяла тележку, повезла вдоль полок, складывая в нее самое необходимое.

Когда-то она читала переводную книжку с рекомендациями по семейной жизни. Автор – американка или англичанка, Варя точно не помнила, советовала всегда говорить друг другу правду. Варя не поверила авторше. Та предложила бы ей позвонить Илье сейчас же, немедленно, прямо у полок с упакованными фруктами. Позвонить и сказать правду – что он ей нужен, что ей не нравится мучиться от обиды, и единственное, чего она хочет, это чтобы он любил ее, как раньше.

Варя подошла к кассе, протянула кассирше банковскую карту, упаковала продукты в пластиковые пакеты и медленно пошла домой.

Тупые советы у американки-англичанки. Начнешь все прощать – Илья совсем обнаглеет.

Проснулся Иванников поздно и с тяжелой головой, как после хорошей выпивки. Это было несправедливо, потому что вечером он ограничился всего парой рюмок коньяка. Болел он редко, полноценной аптечки дома не держал, нашел случайно завалявшийся анальгин, запил водой из чайника.

То ли таблетка помогла, то ли голова сама прошла, но через некоторое время муторная тупость выветрилась. Он просмотрел документы, подготовленные накануне бухгалтером, и, не подписав, отложил в сторону. Ему не хотелось вникать в цифры.

Ему пора завести семью. Пора гулять с собственными детьми, а не таскать игрушки соседскому ребенку. То есть сам он потребности в семье не испытывал, но так принято, отсутствие жены в какой-то степени ставит на нем печать неудачника. Самому ему на общественное мнение наплевать, но выглядеть неудачником перед Ксюшей не хотелось.

Впрочем, он в любом случае по сравнению с ней неудачник. Едва ли он со своим средним бизнесом способен предоставить ей такое же денежное обеспечение, как муж.

Хорошо это или плохо, но он был в курсе Ксюшиной жизни. Иногда встречал ее мать, и та подробно докладывала ему о дочери и о зяте, Иванников, как и полагается вежливому человеку, терпеливо ее выслушивал.

Мало этого, так один из поставщиков, с которым Иванников легко и быстро сошелся, оказался приятелем нового Ксюшкиного родственника. Родственник этот был мужем Ксюшиной золовки. Что такое золовка, Иванников представлял слабо, но приятель-поставщик ему объяснил.

Они отмечали удачную сделку, хорошо посидели в дорогом ресторане, вызвали по случаю принятия спиртных напитков такси, и у Иванникова были все основания считать тот день и вечер исключительно удачными.

Он уже залез на заднее сиденье прибывшей по вызову машины, но приятель замешкался и вдруг оказался рядом с двумя молодыми парами. Слова до Иванникова не долетали, но жесты красноречиво говорили о том, что тот встретил давних и хороших знакомых.

Потом он с нетрезвой словоохотливостью долго объяснял, что встретил старого друга, которого сто лет не видел, рассказывал о нем и удивлялся неожиданной встрече. Иванникову было наплевать на друзей партнера, но он молчал. Он как будто потерял дар речи.