— Вот вам и супчик, и картошечка. Хлебушек свежий вчера завезли, ты, Олежа, такой любишь, я знаю. — Тетя Валя поставила на середину стола плетеное блюдо из соломки с крупно нарезанными ломтями ржаного хлеба. — Ну, Олежа, наливай. Выпьем за встречу.

Олег разлил темную жидкость по рюмкам. От тарелок с бульоном валил ароматный пар, в большой глиняной миске оплывало сливочное масло, растекаясь желтыми реками по посыпанным мелким зеленым лучком картофельным бокам. В животах у всех троих немедленно заурчало. Рюмки сдвинулись с мелодичным звоном.

— За встречу, за знакомство, — торжественно повторила тетя Валя.

В ушах у нее мелко подрагивали дешевенькие сережки с прозрачными камешками.

— За встречу, — сказала Наташа.

Щеки ее, по обыкновению, пылали. Олег выпил и сразу зачерпнул ложкой суп. Лицо его тоже мгновенно разгорелось. Тетка с удовлетворением смотрела, как он ест.

— Ну вот, порозовел, на человека стал похож. Кормить бы тебя так каждый день. А то что ты там ешь, в своей Москве? Знаю я эти ваши пиццы, да как их еще там называют, эти, из сырой рыбы да водорослей…

— Суши, — с улыбкой подсказала Наташа.

— Вот-вот, суши, будь они неладны. От них, говорят, в животе червяки заводятся. — Теткино лицо скривила брезгливая гримаса. Она строго взглянула на Наташу. — Ты, поди, этим его и кормишь? Не готовишь нормальную пищу?

Та обиженно захлопала ресницами и открыла было рот возразить что-то едкое, но Олег поспешно перебил ее:

— Нет, тетя Валя, Наташа отлично готовит. Не хуже вас с мамой.

Седые брови старушки встали смешным домиком над переносицей.

— Ну уж не хуже мамы! — недоверчиво произнесла она. — Я-то ладно, мне у плиты стоять лень, но мать твоя, та знатная повариха была. С ней никто не сравнится. Да и не поверю я, что молодежь сейчас умеет готовить. Привыкли на всем готовом, небось не знают, что такое борщ да котлеты.

— Знаю я, что такое борщ и котлеты! — сердито проговорила Наташа и даже вилку отложила от злости.

Олег понял, что сейчас разгорится скандал. Тете Вале Наташа явно не нравилась. Почему — понять не мог. Возможно, это была обычная женская ревность, тетке неприятно видеть женщину рядом с любимым племянником. А может, она интуитивно чувствовала ее мошенническое прошлое и то, что из-за нее Олегу грозит опасность? Так или иначе, нужно было срочно спасать положение.

— Так, дамы. Не надо ссориться. Вспомним старую поговорку: между первой и второй перерывчик небольшой. — Олег поспешно вновь наполнил рюмки. — Я хочу выпить за тебя, теть Валь. Я так рад, что мы встретились!

— Да уж, рад, — ворчливо замерила старуха. — А ежели рад, чего не приезжал? Ждал, чтоб я на тот свет отправилась?

— Перестань, теть Валь! Ты еще лет двадцать проживешь. А спасибо сказать, что мы здесь, нужно Наташе. — Олег подмигнул, призывая оценить его дипломатический ход, однако та сделала вид, что ничего не заметила.

Лицо ее по-прежнему оставалось сердитым и недовольным.

— Отчего ж это ей спасибо? — все тем же ворчливым тоном поинтересовалась тетка.

— Оттого, что Наташе грозит опасность. Нам нужно было срочно уехать из Москвы. Вот мы и решили к тебе.

Олег понял, что напрасно это сказал. Лицо тетки из кислого тут же стало тревожным и испуганным.

— Какая еще опасность? — спросила она, и голос заметно задрожал.

— Неважно, — попытался успокоить ее Олег. — Ты не переживай. Зато мы здесь. И я, кажется, поднял за тебя тост. Так что давайте выпьем. Давайте, давайте. — Он потормошил обеих женщин.

Те нехотя чокнулись. Несколько минут над столом висела тишина. Затем настойка сделала свое дело. Первой размягчилась тетка. Взгляд ее утратил суровость и настороженность, сделался блаженным и мутноватым.

— Эх, хорошо! Почаще б вы приезжали, ребятки. Есть с кем посидеть, выпить, покушать. А так я одна-одинешенька целыми днями. Все соседи вокруг померли, молодежь в город уехала. Остались мы с бабкой Клавой, старик Митрич да братья Долбочевы. Клава глухая на левое ухо, не слышит ни черта. Митричу ничего не надо, кроме его проклятой рыбалки. А братцы эти, алкаши, вообще — тьфу! Никакого с ними общения, лишь бы водка была на столе. Так и горюю тут одна, скорей бы уж господь прибрал меня да к мамке твоей направил. — По морщинистой щеке старухи покатилась одинокая слезинка.

— Не плачь, теть Валя. — Олег обнял ее и поцеловал. — Я виноват. Буду чаще приезжать. Мы с Наташей вместе. Да, Наташ?

— Да. — Она тоже подобрела под действием настойки. Глаза засияли тем особым светом, который только одной ей был свойственен, и он приводил Олега в восторг.

— Ладно, милая. — Тетка пьяно всхлипнула и полезла обнимать Наташу. — Красавица она у тебя, Олежа. И молодая какая. Прямо девочка. Чем занимается-то? Работает, учится?

— Временно не работает, — сказал Олег.

— Временно, — повторила тетка и выразительно покивала. — Понятно. — Однако в ее словах уже не было давешнего сарказма. — Ну что ж. Дело молодое. Главное, чтоб любила она тебя, племяш. А то женщины сейчас такие, им бабки подавай. У тебя ж, поди, немного. Ты у нас, Олежа, к жизни совсем неприспособленный, хоть и жутко умный.

— Да ладно, теть Валь. — Олегу стало обидно. — Все нормально у меня с деньгами. Да и Наташе это все не слишком важно. Не такая она у меня.

— «Я не такая, я жду трамвая», — пропела тетка высоким сопрано и налила себе еще стопку. — А давайте за любовь! Самый лучший тост. Чтобы до самого конца, до гробовой доски.

Олег увидел, как Наташа вздрогнула. На лице промелькнуло выражение тоски и безнадежности. Очевидно, упоминание о гробовой доске напомнило ей о преследователях. Олег незаметно протянул руку и сжал ее пальцы. Она кинула на него беспомощный взгляд.

— Все будет хорошо. — Он наполнил их рюмки. — Давайте за любовь.

Стопки снова сошлись с хрустальным звоном.

— Картошечку берите с огурчиками, — засуетилась тетка.

После сытной трапезы пили чай со вкусными шоколадными конфетами. Всех развезло и разморило по полной. Тетка негромко запела «Ой, цветет калина». Голос у нее был приятный и чистый, несмотря на возраст. Мать Олега тоже имела отличный слух и любила петь, но ему это совсем не передалось. Он пошел в отца, которому медведь наступил на ухо.

Наташа слушала, сидя в стареньком кресле. Олег накинул на нее вязаный плед, чтобы не замерзла. Печку с ночи не топили, и изба начала остывать.

— Пойду за дровами. — Он с трудом поднялся со стула.

— Иди, — согласилась тетка. — Знаешь где.

— В сарае.

— Только много не бери. Экономлю я, а то на зиму не хватит.

— Хорошо. Ты не переживай, купим дров. Что ж ты не позвонила, не сказала, что у тебя проблемы?

— Еще чего, звонить,