Возвратившиеся из походов крестоносцы привезли в Европу и опасные бритвы. Европейские мужчины быстро оценили новшество и начали бриться, при этом брили не только лицо, но и места интимные. Увы, во времена запрета на бани, бритье было единственным эффективным средством против вшей.

Женщины по дороге в общественную баню. Миниатюра из «Зенаннаме»

Женщины Европы тоже получили свою награду от крестоносцев, побывавших на Востоке: они впервые попробовали помаду и краску для подведения бровей и глаз.

Для турецких женщин посещение бань представляет отдельный ритуал, часть общественной жизни, место, где можно обсудить дела, поделиться новостями, посплетничать. Каждый турок раз в неделю обязан отпустить свою жену в баню. Женщины собирались в хаммам как на праздник: наряжались в красивую одежду, брали с собой сладости. В хаммаме они пили кофе и общались, нередко проводя там весь день с утра до вечера.

В султанском дворце Топкапы тоже имелась своя баня – хаммам. Внутреннее убранство турецких бань всегда было роскошным, ибо еще пророк Мухаммед объявил поход в баню обязательным, говоря: «Чистота – половина веры». Роскошное убранство вкупе с прекрасными одалисками стали главной темой для многих европейских художников, а для некоторых из них – недосягаемой, вожделенной мечтой.

Бассейн в гареме. Художник Жан Леон Жером

Одной из самых известных картин на эту тему является хранящееся в Эрмитаже полотно Жана Леона Жерома «Бассейн в гареме» 1876 года. Нагую красоту одалисок воспевал и Доминик Энгр, художник, вошедший в историю искусства как создатель одного из привлекательнейших произведений направления ориентализма «Турецкую баню» (1863). Он никогда не бывал на Востоке, но постоянным источником его вдохновения служила восточная поэзия, литература, путевые заметки, а также собственное неуемное воображение. Художника впечатлило описание турецкой бани из писем леди Мэри Уортли Монтэгу, написанных во время ее пребывания в Константинополе в первое десятилетие XIX века.

В Стамбуле сохранилось 5 исторических хаммамов, один из которых был построен знаменитым архитектором Мимаром Синаном, жившим в век правления султана Сулеймана Великолепного. Один из оставшихся и поныне построен по распоряжению Роксоланы-Хюррем.

В отличие от всех предшественниц, а также от матерей шахзаде, имевших право возводить строения лишь в рамках провинции, в которой они проживали с сыновьями, Хюррем получила право строить религиозные и благотворительные здания в Стамбуле и в иных крупных городах Османской империи. Она создала благотворительный фонд своего имени (Kulliye Hasseki Hurrem). На пожертвования из этого фонда в Стамбуле был построен район Аксарай или женский базар, позже также имени Хасеки (Avret Pazari), в число строений которого входили мечеть, медресе, имарет, начальная школа, больницы и фонтан. Это был первый комплекс, построенный в Стамбуле архитектором Синаном в своей новой должности главного архитектора правящего дома, а также третье по величине здание в столице, после комплексов Мехмета II (Fatih) и Сулеймание (Suleymanie). К числу иных благотворительных проектов Роксоланы относятся комплексы в Адрианополе и Анкаре, вошедшие в основу проекта в Иерусалиме (названного позже имени Хасеки Султан), хосписы и столовые для паломников и бездомных, столовая в Мекке (при имарете Хасеки Хюррем), общественная столовая в Стамбуле (в Avret Pazari), а также две большие общественные бани в Стамбуле (подле Айя-Софии и в Еврейском квартале).

О хозяйственности Хюррем написано немало, процитируем небольшой отрывок с сайта, посвященного как самой Роксолане, так и суперпопулярному сериалу «Великолепный век»[15].

«Сулейман и Хуррем могли часами говорить о любви, политике, искусстве… Они часто общались стихами. Роксолана, как настоящая женщина, знала, когда надо промолчать, когда взгрустнуть, а когда засмеяться. Не удивительно, что во время ее правления унылый гарем превратился в центр красоты и просвещения, а саму ее стали признавать правители других государств. Султанша появляется на людях с открытым лицом, но несмотря на это, пользуется уважением видных деятелей ислама, как образцовая правоверная мусульманка.

Знаменитые бани и фонтан Хюррем Султан. Фото автора

Дворцовая гвардия боготворила «смешливую госпожу», которую никогда не видели без очаровательной улыбки на лице. Роксолана платила тем же. Она построила для янычар казармы-дворцы, увеличила жалованье и наделила новыми привилегиями. Когда Сулейман II, оставив управлять империей жену, отправился усмирять мятежные народы Персии, он буквально выскреб казну.

Это не смутило хозяйственную супругу. Она распорядилась открыть в европейском квартале и в портовых районах Стамбула винные лавки, после чего в сокровищницу османских правителей потекла звонкая монета. Этого показалось мало, и Роксолана велела углубить бухту Золотой Рог и реконструировать причалы в Галате, куда в скором времени стали подходить не только легкие или средние, но и крупнотоннажные суда с товарами со всего мира. Торговые ряды столицы росли, как грибы после дождя.

Полнилась и казна. Теперь у Хуррем-султан хватало денег и на то, чтобы возводить новые мечети, минареты, дома престарелых, лечебницы – много чего. Султан, вернувшийся из очередного победоносного похода (он не проиграл ни одной битвы!), не узнал даже дворец Топкапы, который перестраивался на средства, добытые предприимчивой и обожествляемой женой.

Роксолана покровительствовала деятелям искусства, переписывалась с правителями Польши, Венеции, Персии, прославилась добродетельностью и т. д.».

Доктор Мустафа Гюлер, член филологического факультета университета Коджатепе, говоря о благотворительности, проводимой султаншей, свидетельствует: «После смерти человека о его делах и намерениях могут говорить лишь такие производные благотворительности, которые остались потомкам Хадисами. И это говорит о том, что продолжающий это дело человек в то же время не столько материален, сколько высоко морален. О Хюррем говорит не сериал, а плоды ее благих деяний. Сегодня это подтверждают и Чифте Хаммам (Çifte Hamam), находящийся на площади Султанахмет у Айя-Софии, и Дворец Хасеки Султан, находящийся за больницей Хасеки, и сама ее здравница».

Продолжая прогулку по городу, в котором активно занималась благотворительностью любимая супруга султана Сулеймана I, мы в какой-то момент приятного путешествия можем очутиться на широкой улице Aнкары (Ankara Caddesi), которая расположилась там, где некогда стояли сооруженные в конце II века древние стены Византии. Улица Анкары ведет к вокзалу Сиркеджи (Sirkeci Gari). «Даже если вам не нужно никуда ехать, вокзал заслуживает беглого осмотра: построенный в начале 1880-х как конечная станция Восточного экспресса и использующийся теперь в основном под пригородное сообщение, он выдержан в приятном эклектичном стиле и резко контрастирует своей безлюдностью и тишиной с оживленной привокзальной площадью. Вечно пустынный вокзальный ресторан, где мало что изменилось со времен Агаты Кристи, – отличная точка для наблюдения за вялой суетой на платформах. Старинный паровоз, стоящий у здания вокзала, как утверждают, – локомотив, тянувший экспресс во время первого рейса», – сообщает истинный ценитель Стамбула[16].