Владимир Анатольевич молча переглядывался со старшим сыном, будто бы они вели между собой некий безмолвный диалог, через десяток секунд которого, образовавшуюся тишину нарушил Александр.

— За вычетом тех моментов, что я озвучил ранее, брат говорит очень логичные вещи.

Граф молча кивнул на сказанное, немного помолчал, размышляя над теорией младшего сына, после чего поднял глаза на дочь и произнёс:

— У тебя было задание влюбить парня. Ты с этим справилась. Вот только есть один нюанс. — глубоко вздохнув, и внимательно оглядывая лицо Анны, он продолжил. — Ты влюбилась в него сама.

Анна опустила глаза в пол. Желание возразить отцу, конечно, было, ровно как и понимание того, что это абсолютно бессмысленно, ведь он прав.

— Ты сам сказал, что он может здорово усилить наш род. Я не противилась возникающим чувствам, это правда.

— Мы не осуждаем тебя дочь. — вмешалась в диалог графиня, положив руку на плечо мужу. — Но сейчас… сейчас настал черёд включать голову.

— Вы… вы хотите…

— Нет. — отрезал граф. — Никаких запретов я накладывать не буду. Ты уже большая. И несёшь ответственность за свои решения. На этом давайте отдохнём.

Запрещать дочери встречаться с Обломовым было бы сейчас большой глупостью недальновидного родителя. Владимир Анатольевич немало понимал в психологии и ни капли не сомневался в том, что эффект запретного плода сыграет в противоположную сторону и напротив, усилит связь и влечение между влюбленными.

Глава 14

— Внимание! Боевая тревога! Внимание! Боевая тревога! Внимание! Боевая тревога!

Открыв глаза я огляделся. Сначала бросил взгляд на не подающую признаки жизни рацию на столе, затем на своего товарища, спешно одевающегося в армейский камуфляж.

— Лёша, поторопись. — произнёс он, мельком бросая взгляд в мою сторону.

Подпрыгнув с места, я по примеру товарища быстро накинул брюки и китель, после чего метнулся к берцам. Уже через минуту мы стояли у подъезда в общежитие, где едва дождавшись Машу, сразу же сорвались в сторону казарм.

Часы на руке показывали почти три ночи, температура на улице была уже минусовая, но серьёзные морозы до нас ещё не добрались. Территория учебного центра освещалась прожекторами, солдаты торопливо разбегались по своим постам, в то время как наша тройка на всех парах ввалилась в казарму к которой мы были привязаны.

— Здесь мы с вами расходимся. Найденову сообщите, что я у командира части. — бросил я своим ребятам, которые уже были в курсе моего временного назначения.

Следом же оглядевшись, я нашёл глазами офицера, контролирующего выдачу оружия и встретившись с ним взглядом произнёс:

— Где пробой?

Мужчина хотел было меня проигнорировать, но в последнюю секунду видимо узнал, поэтому всё-таки снизошел до ответа.

— Не могу знать. Мы пока не в курсе. Приказ выдать оружие и занять свои посты. — на одном дыхании выдал старший лейтенант.

— Ясно. Комбат где?

— На ковре у комчасти должен быть.

— Выйди по рации и уточни. — бросил я, приближаясь к окну.

Через минуту после некоторых проволочек, старлей сообщил мне, что все командиры батальонов вместе с комчасти и дежурной группой находились на месте ЧП у одного из наших складов.

Дорогу я спрашивать не стал, так как ещё вперёд этого доклада, мне обо всём сообщили мои демоны. Оставалось только поспешить к месту событий.

— Господин, тут это… меня в общем поймали. — немного сконфуженно сообщил мне Рикс, пока я стремительно сокращал дистанцию с их местонахождением.

— Смотри мне там не сдохни! — бросил я на ходу, переходя на шаг.

Это был главный и один из самых крупных складов с оружием на территории учебного центра. И пусть ничего «тяжелее» автоматов, крупнокалиберных пулемётов и припасов к ним здесь не было, объект всё равно считался стратегическим, а значит и охранялся особым образом.

Расталкивая столпившихся бойцов недалеко от входа в казарму, внутри которой и находилась комната хранения оружия, я как и все окружающие стал свидетелем картины, как около десятка воинов держат прижатым к дощатому полу одного из своих коллег, если судить по форме и шевронам.

— Кх-кх. — привлёк внимание, выходя к центру помещения. — А я что-то пропустил или тревогу уже отменили? — на этих словах я пересёкся взглядом с командиром гарнизона.

— Очевидно, что нет. — без колебаний ответил Ашихмин, указывая большим пальцем себе над головой, где до сих пор довольно ярко моргала соответствующая сигнальная лампа.

— Тогда какого чёрта тут такая толпа? Или вы одного демона в три десятка одарённых сдерживаете?

Возникла тишина, раз в несколько секунд раздражаемая противными звуками воющей сирены.

— Трое остались, остальные разойтись по задачам. — буркнул генерал не сводя с меня глаз, а затем, спустя ещё десяток секунд, когда толпа немного рассосалась, с желчью в голосе добавил. — Твои методы, Обломов, не работают. Я буду ходатайствовать о несоответствии занимаемой тобой должности. У нас два ЧП и двенадцать пропавших! Граф Белорецкий уже в пути. — следом, подойдя почти вплотную, он заглянул мне в глаза и негромко бросил. — Так что, как ты сам недавно советовал моему бойцу — готовь баночку вазелина.

Десяток мужчин, из старшего офицерского состава гарнизона, молча наблюдали за ситуацией и явно ждали мою реакцию.

Очень трудно описать как сильно я был зол в эту секунду, но всё же самообладание меня не покинуло. Хотя с самого момента начала тревоги, моя рация, несмотря на все оставленные на этот счет инструкции, так ни разу и не шелохнулась. А почти все распоряжения, которые я прилюдно озвучил на плацу, а также лично самому Ашихмину, были успешно проигнорированы. Ну что ж… кто говорил, что будет легко?

— Ох генерал, чувствую, быть тебе скоро полковником. — сухо ответил я, и развернувшись к бойцам, удерживающим демона, добавил. — Вы его поймали?

— Так точно.

— Забираю. Под свою ответственность. — бросил оглядываясь вокруг и не дожидаясь реакции окружающих, перехватил одержимого своим даром и утащил в соседнее помещение.

* * *

Час назад

Наблюдая за светом фонарей ночного города, Олег думал о своём, с большим наслаждением покуривая последнюю сигарету из уже пустой пачки.

— Теперь полночи буду себя корить за то, что забыл зайти в магазин. Ещё же как чувствовал что в наряд поставят! — с досадой сплюнул парень с самого верха стены, упираясь локтями в её зубец.

— А ты бы не курил каждые две минуты, глядишь, и осталось бы чего. — с усмешкой покачав головой, ответил ему напарник.

— А ты бы, Витя, много не умничал, глядишь и зубы всегда ровные были бы.

— А ты бы мне в рот не заглядывал, да лучше за своим внимательно следил бы. — продолжил Виктор тем же тоном, что и товарищ по оружию. — А то вон повадился всякие фаллические предметы к губам прикладывать, так теперь уже и с памятью проблемы начались… Я, друг, серьёзно переживаю, что ты однажды перепутаешь чего и, как говорится, всё — «был пацан, и нет пацана».

На этих словах вся тройка громко рассмеялась, включая и того, кто держал удар в словесной пикировке.

— Ладно, Витя, можешь считать, что уделал. Лень мне на тебя, обалдуя, сейчас ресурсы мозга тратить. Они все сейчас в другую степь направлены. — поглядывая в сторону соседнего поста, откуда периодически вкусно тянуло табачным дымом, со вздохом бросил Олег.

— Видимо ресурсов этих, совсем не густо в твоём котелке, раз дурные мысли лезут. Даже не думай туда идти. — вмешался в разговор до этой секунды стоявший молча парень.

— С чего это вдруг?

— В смысле с чего? Инструктаж недавний забыл? В составе тройки перемещаемся. А нам пост покидать, никак нельзя.

— Саня, какой инструктаж? — скептично поморщившись бросил Олег. — От этого щегла что ли?

— Щегол не щегол, а вещи неглупые говорил. — недовольно ответил Александр.

— Пфф. На него сам Ашихмин хер забил, офицеры наши тоже. Только считай мы и ходим тройками. — поднимаясь с места произнёс Олег, а затем, разворачиваясь к напарникам спиной, вскользь добавил. — Не ссыте, я быстро.

— Точно последнюю извилину прокурил. — сплюнул Александр и вновь уставился за горизонт.

Спустя почти десять минут, напряжение оставшихся на посту парней кратно усилилось. Ещё бы, товарищ так и не вернулся, а на соседнем посту и знать не знали о его визите.

— Седьмой, я шестой. Как слышишь, приём. — уже в третий раз вышел на связь Виктор.

— Шестой, слышу тебя отлично. Вашего у нас нет и не было. Приём.

— Принял тебя, седьмой. Конец связи. — бросил мужчина в рацию,