Дед вдруг просыпается, кое-как встает и идет на кровать в соседнюю комнату, но это уже неважно...

Дед вздыхает, не глядя падает на перину, накрывается одеялом с головой и отключается – уже по-настоящему!.. В кабинете тихо, за окнами – ночь, лишь идут, поскрипывая, его часы на дубовом столе. Мухоловка с лакированной ручкой на полу вдруг начинает шевелиться и взлетает, словно ее схватило попользоваться невидимое привидение... Половить мух... Поубивать их.

Война мафий продолжалась, хотя, вообще-то, была ночь...

Этой ночью к Тапе на скорости тридцать девять километров в час приближался ветхий «Мерседес-144» цвета спелых помидоров агента Шиппа. Не красавца и т. д. Ведь для настоящего агента красота – абсолютно лишняя составляющая его внешности.

«Фельдъегеря Орлова сопровождал полковник ГРУ в отставке Виктор Хаверь» –так значилось в розыскных документах контрразведки... Так вот, этой ночью пожилой и дошлый полковник в отставке был все еще... жив. И здоровехонек, исключая, конечно, хромоту, которую получил во время падения хвоста «Боинга-747» на край тапского болота.

– Мне надоело их кормить, Мозес!.. Слышишь?! – громко посетовала на судьбу одна молодая дама, законная супруга того, кто удерживал Хаверя и Лихуту в своем погребе как пленников.

Следователь Тайво Рунно величаво спал под одеялом из гагачьего пуха в своем доме за тремя железными дверями и одной деревянной дверкой... Толстая шея Тайво Рунно вылезла из воротничка его пижамы на полпальца... Ему снилась массажистка, к сожалению, уже абсолютно покойная... Некая Мона Грапс. Моночка– как звали ее все, кто знал и испытал ее массаж на себе.

«Убита массажистка, на нее наехала машина, – бубнил и во сне следователь Рунно, стоя навытяжку перед грозным комиссаром Шинном. – По показаниям случайного свидетеля, наезд на Моночку произошел намеренно...»

«То есть?...» – перебил комиссар.

«Не случайный был наезд, – следователь вздохнул во сне. – А стопроцентное убийство».

«Кому нужна массажистка?... Эстонка, тридцати восьми лет, разведена, на иждивении тринадцатилетняя дочь, – проворчал комиссар, глядя на следователя с чрезвычайным раздражением. – Вот у бывшего военнослужащего Котова И. С., которого сбили в прошлом году, – наверняка были враги. Ведь были?...»

«А те – пятеро рабочих-строителей?... – эхом переспросил Тайво Рунно комиссара. – Их тоже сбили».

«Они все – не титульной национальности, – быстро произнес комиссар. – Ну и что, предпринятые следственные действия к чему-нибудь привели?»

«По поводу Грапс? – уточнил следователь Рунно. – Или по поводу Котова?...»

«Обоих», – кратко поторопил его комиссар.

«Ее сбила ночью машина – на пешеходном тротуаре... И его тоже! Она шла из гостей, это случайно видел хозяин собаки, который вывел ее погулять... А Котов шел с работы!»

«Какая машина?»

«Иномарка, старая, светлая. – Следователь во сне привстал. – Похожая иномарка фигурировала в наезде на некоего бомжа Сенобабина, который отделался ушибами и остался жив. К большому сожалению, допросить оного удалось всего один раз...»

«Почему?... Елки-палки! То есть – кильки-шпроты?...»

«Он бомж, – развел руками следователь, – кочует и гуляет... А Мона Грапс делала потрясающий массаж!.. Потрясающий!»

«Потрясающий?... А вы уверены?!»

Рунно кивнул.

Служители Фемиды во сне посмотрели друг на друга и продолжали разговор по поводу сбитой массажистки еще с полчаса... Но и к концу сна никакой ясности так и не наступило.

«Случайность?...» – задумчиво спросил комиссар, растворяясь в дымке сна следователя... Рунно на всякий случай промолчал.

Утро наступало, а ночь отступала.

Аккуратный домик за забором лодочной станции скрипел и стонал от ветра. На ветру качался и хлопал парус над одним из катеров... Серый грязный кабысдох сидел на пороге и водил грустными глазами.

Неподалеку от него валялся замусоленный сверток, на который кабысдох изредка косился... Ночь почти закончилась. Никто так и не понял, не догадался и даже ухом не повел, хотя кабысдох всем пытался что-то показать, привлечь внимание к предмету в зубах, но люди не поняли... не поняли ни черта...

В комнатке, где дремал детектив Кукулис, а его искусственная рука почивала на полу, бегали мыши. Целая стайка поджарых и очень голодных мышей в темноте – на давно не мытом полу...Не найдя никакой поживы, они сели вокруг искусственной руки Кукулиса и устроили совещание с приглашением уличного кота... Кот выслушал про все их беды в этом голодном доме и начал мышей есть. Кукулис проснулся и кинулся на кота, но не поймал, а, споткнувшись о свою руку в темноте, упал, потом встал кое-как и со всего маху рухнул досыпать на старую перину, под слабый писк мышей из-под пола.

По тротуару улицы Пик шел бесшерстный сфинкс с усмешкой Моны Лизы в раскосых и изумрудных кошачьих глазах... Он всю ночь гулял, пугая обыкновенных котов своей нестандартной шкурой. Коты сходили с ума и вопили, увидев сфинкса на крышах Тапы в эту ночь. Коты практически кидались с крыш, глядя на бесшерстного, невозмутимого и очень наглого сфинкса...

Итак, ночь закончилась, и не все герои показались нам. Спали, в общем-то, там, где сразил их сон...

Ну и как все закончится, на ваш взгляд?... Месть, которую вынашивает, как сломанную руку, Сандрин...

Свершится?... И она прикончит Валду Рейтеля?

А рука фельдъегеря Орлова?...

Отыщется, как считаете?...

А полковник Хаверь с вором Лихутой – возникнут из небытия с чемоданом тех самых украденных картин, из числа пропавших шедевров мирового искусства, которые Лихута провез в Эстонию контрабандой, прицепив к днищу частной яхты?... Ведь один лишь Хэнк Арнольдович Лихута знает местоположение тайника, куда собственноручно складывал то, что «плохо лежало» в мировых центрах культуры Старого и Нового Света.

Возможности и случайные совпадения переплетутся, и произойдет нечто такое, чего никто не ожидал, да?... Ну и мысли у вас... Хотя ничего особенного, на мой взгляд, произойти не может – в маленьком-то городке в самом центре Эстонии.

Бог с вами!.. Тут же – сонное царство.

Казарма. Комната Риммы Колпастиковой.

Римма протерла глаза и с хрустом зевнула – с кровати на нее одним глазом смотрел заспанный Растаман и щурился... Потом широко улыбнулся, показав два ряда отличных зубов.

– Пойдем, потрясем кого-нибудь? – вскочил и предложил он голосом черта, глаза его сверкнули, как угли в адском костре, и тут же погасли.

– А кого, – зевнула во все горло Колпастикова, – трясти сегодня будем?...

– С кого денег можно стрясти, – удивился Растаман и помчался в туалет, перепрыгнув через три стоявших рядышком стула.